Наркомания

До недавнего времени телевизор был похож на минитеатр, расположенный в доме: опускается занавес театра, гаснет свет рампы, и зритель прощается с героями пьесы, а вернее, с артистами. Теперь же экран телевизора оккупировало уже не кочевое, а оседлое племя — многосерийные фильмы.

Если раньше телепередачи проходили как короткие встречи, то в многосерийных фильмах человек буквально вживается в чужую жизнь. Он получает как бы двойное гражданство, живя одновременно в своей и чужой семье. Персонажи многосерийных фильмов становятся для него близкими и родными или, наоборот, врагами, которые грозят его благополучию. Он питает к ним самую настоящую, неподдельную дружбу и любовь или же отвращение и ненависть. Он переживает за них больше, чем за своих друзей по эту сторону экрана. Он страдает за них, принимает их неудачи как свои собственные, радуется их счастью, он ревнует и негодует, как будто сказка Гофмана об ожившей кукле, в которую влюбляются, как в живую девушку, стала действительностью. Кажется, что персонажи этих фильмов вышли из экранов и живут в его доме.

Когда человек находится на работе или в кругу своей семьи, он высчитывает время, когда можно будет включить телевизор и уйти в ирреальный мир экрана. Он ждет этого часа, как ждут свидания. Он смотрит на экран, как на дверь, через которую он входит в другой дом, ставший для него родным. Это мир грез, только написанных по сценарию. Человек становится похожим на наркомана, который уходит от себя, от окружающих его людей, от своих забот и невзгод. Он испытывает чувство, подобное невесомости, только без потери сознания.

Что происходит в душе этого человека? Приблизительно то же, что с теми, кто имеет вторую семью на стороне! Вначале он как бы делит между ними свое сердце, а затем постепенно все больше остывает к своей семье. Ему становится скучно и неуютно в том доме, где он жил много лет. Жена кажется ему грубиянкой и неряхой, а дети ни к чему не способными существами, которые занимаются только одним — шумят и не дают ему отдохнуть после работы. Сама квартира кажется ему тесной, неуютной и грязной, он старается скрыть такие чувства, держать себя как прежде в своей семье, но появляется то, чего нельзя укрыть и спрятать, — это холод отчуждения. Экран взял у человека его душу, выжал из него все силы. Он играет в своем доме прежнего супруга и отца. Наркоманы и пьяницы также становятся отчужденными и безразличными к своим родным.

Св. отцы заповедали нам стараться часть дня и ночи посвятить молитве к Богу, мысленно уйти от этого мира, как бы подняться над всем временным и проходящим, над всем, что во власти тления и смерти. Для того чтобы молитва имела крылья, надо ограничивать внешние впечатления, обуздывать воображение, фантазии и заключать ум в слова молитвы. А у экрана человек наполняет свою душу концентрированными впечатлениями, он загружает ими свою душу, и она становится подобной путнику, который идет в гору и несет на плечах мешок с камнями. Образы и впечатления, хранящиеся в глубине души, во время молитвы выплескиваются на поверхность сознания, и человек молится как будто при шуме бури, не слыша собственных слов.

Само содержание многосерийных фильмов — это жизнь мирских людей, далеких от Бога, занятых земными проблемами. Если они касаются религии, то показывают ее в нарочито-искаженном виде. Духовные лица представлены так, чтобы вызвать негативное отношение.

Человека вводят в интимный мир персонажей фильмов. Здесь часто сценарии идут по Фрейду, пансексуализм пропитывает все взаимоотношения людей. Разврат превращается во что-то обыденное и привычное. У людей, которые часами сидят у телевизора, происходит адаптация к духовной грязи, они перестают ощущать ее зловоние, успокаиваясь мыслью, что так живут все люди. Христианская мораль начинает казаться им фанатизмом. Они не высказывают этого прямо, но начинают жить какой-то компромиссной, нигилистической моралью.

Архимандрит Рафаил