Люди


07.01.2003

Диакон Андрей Кураев: Улыбка в церковном мире уместна просто потому, что Церковь - это мир людей.

Диакон Андрей КураевС некоторыми людьми, проведшими в православной среде несколько лет, происходят физиологические изменения: потихонечку у них атрофируются те лицевые мышцы, которые обеспечивают подъем уголков губ вверх. Сила притяжения вкупе с постоянной памятью о своих грехах и о бренности сей жизни оттягивает эти самые уголки вниз. Улыбаться становится трудно и непривычно. Храм — не место для смеха!

Это верно. Но храм и Церковь не одно и то же. И то, что неприлично в храме, оказывается вполне допустимо для церковного человека вне его стен.

За пределами храма отчего же и не улыбнуться? Грусть-тоска совсем не должны считаться видовым отличием православного христианина. Напротив, «как больной виден по цвету лица, так обладаемый страстию обличается от печали» (преп. Серафим Саровский). А вот Волю же Божью узнать легко по следующему признаку: «Если после молитвы, после серьезных размышлений вы не чувствуете тяготы, печали, отвращения к делу, а чувствуете себя легко, с улыбкой, с легким сердцем помышляете о предлагаемом вам деле, то явный признак, что оно не против воли Божией», — делился своим опытом улыбки святитель Николай Японский.

Тот, кто этого не понимает, просто здорово рискует. В монастыре американского иеромонаха Серафима (Роуза) один послушник вывел из читаемых им духовных книг, что монахи люди серьезные и смеяться им не пристало. Вести себя он старался соответственно. В трапезной, когда настоятель монастыря игумен Герман рассказывал забавные случаи, он сидел, потупясь, на лице не появлялось и тени улыбки. Его спросили, в чем дело, и он ответил: «Духовной жизни такое не подобает! Здесь монастырь!»

Увы, созданная им для себя неулыбчивая духовность оказалась для него непосильным бременем. В конце концов, он сломался, оставил монастырь, а потом и христианство.

А уже в наши дни в одном из московских монастырей наместник заметил, что у молодых и не в меру ревностных послушников появляются признаки духовного нездоровья: они всё обращались к нему за благословением на чтение литературы о стяжании непрерывной молитвы (исихазме). Когда в очередной раз послушники попросили у него инструкцию по созерцанию нетварного света, наместник вспомнил, что на днях его прихожанка-художница принесла ему книгу, изданную в сопровождении ее рисунков. Книга была про Винни-Пуха. Вот ее-то отец архимандрит взял со своего стола и обязал юных мистиков ее читать. На их недоуменный вопрос, до каких пор им ее изучать, последовал ответ: «До охоты на Слонопотама! Этого вполне хватит». Через несколько дней ребята стали такими, какими и подобает быть в их возрасте, сбросив с себя маску преждевременного старчества.

Вообще, прежде чем обожиться, надо попробовать очеловечиться. В попытке перепрыгнуть именно через эту ступеньку священномученик Ириней Лионский (II век) видел грех первых людей: не став еще людьми, они хотели стать богами.

Улыбка в церковном мире уместна просто потому, что Церковь — это мир людей. У людей бывают разные представления о том, что остроумно, а что нет, что достойно улыбки, а что плача. Но это спор о вкусах, а не о догматах.