Люди

Она живет всю свою жизнь на одной улице одного из бесчисленных сел российской глубинки. Ее судьба — бесценная летопись судеб миллионов людей ее поколения. На глазах бабы Клавы совершались события, ставшие достоянием истории. Сменялись власти, государственный строй, нравственные идеалы и ценности, она пережила большевистский голодомор, репрессии и Великую Отечественную войну. Но никогда не изменила Клавдия Федоровна главному — своей душе и совести, пронеся свою чистую веру и доброту к людям через тяжкие испытания временем.

Одна из старейших жителей села Большие Ключи, Клавдия Федоровна Федотова, родилась 9 марта 1922 года. Память этого человека хранит бесценное. В детские годы Клавы храм был еще открыт, она прекрасно помнит настоятеля отца Георгия. Она всегда старалась ходить на службу и с умилением вспоминает, как батюшка доверял ей, маленькой девочке, помогать ему во время службы. Держала плат во время Святого причастия.

— Мама спрашивала: «У батюшки была, в гости пригласила?» Я отвечаю: «Придет!» Он к нам часто в гости приходил.

Баба Клава часто прерывает нашу беседу предложениями то отведать топленого молока, то печенья, то домашних щей.

— Семья наша была большая, — рассказывает Федоровна, — семеро человек детей. Жили тесно, но дружно. Да тогда все семьи такие были, не то, что теперь, — вздыхает она.

В годы войны Клавдия рыла окопы под Буинском, потом работала трактористкой, заведующей пекарней, 22 года проработала поваром в Ключинской больнице.

— Когда нас на окопы-то возили в 1943 году, на пароходах, то первый пароход утонул, людей много потонуло. Вот мама и говорит про меня: «Наверное, утонула, утонула…» А я вот на другом была, опять Бог спас.

...Голода особого в наших местах не было. Пережили с Божьей помощью! Вот как нам Боженька-то помогал — за плотиной овес у нас сажали. Пойдешь, наберешь овса, картошки гнилой на полях. Вот она вся гниет, а это крахмал. Перемелешь ее — она белая становится, лепешки напечешь, пироги. На своем огороде картошка родилась. Так и спасались, с Божьей помощью. У нас свой огород был тут недалеко. Мы девчонки были, мама говорит: «Начинайте пахать, а я в магазин схожу. Она пока ходит, так мы с сестрой вдвоем весь огород сошкой и вспашем. Я впереди, она сзади. Вот как работали. А щас все тунеядцы пошли...

Раскулачивание в крае проходило несколькими волнами. У нас были теленок и корова. Как-то пришел к нам домой уполномоченный, Каштанов корову забирать. Мама говорит ему: «У меня малые дети, возьми теленка, оставь корову детей кормить!» А он говорит: «Ничего, пускай твои дети воду едят!» Так и свели корову. Потом отца забрали, дали ему 58 статью — враг народа, и посадили…

— ...Храм наш закрыли в 1939 году, — вспоминает она, — колокола поскидывали, все утащили из церкви, разорили. Священников не было, служили сами — на дому, у Танечки Когогиной. Там Маруся Спиридонова служила — она до революции при старом настоятеле псаломщицей на клиросе была. Если был покойник, к примеру, сами отпевали, а что делать-то? Вот они придут, почитают, попоют. И ладно.

Когда стали восстанавливать заброшенный храм в 1992 году, Клавдия Федоровна одной из первых стала помогать.

— Как приехал первый священник отец Александр, так поставили один ящичек, как из алтаря выходить, чтоб свечки ставить. Я тогда стала свечки продавать там, стояла на службе. А и так сколько работы было! Там ведь сколько всего было наломано-то? Одного голубиного помета вывезли тележку тракторную. Как трактор подгонят, так мы и давай таскать. А службу стояли на фанерках, там ведь под ногами одна земля была, в храме-то.

— Когда храм передали, то там пол был выложен кирпичами в виде брусчатки, — с улыбкой говорит настоятель Ключинского храма отец Константин, — кирпичи, конечно, расшатались, поломались. Так бабушки подумали, что это просто строительный мусор валяется, и вынесли весь оставшийся пол из храма. Убрали все подчистую.

— Все было, — продолжает баба Клава, — только хорошего ничего не видала. Теперь вот немного жизнь увидали, а радоваться опять не могу — хворь.

К своим хворям у Клавдии Федоровны прибавилась еще одна беда — несколько лет назад парализовало младшую сестру, и баба Клава забрала ее к себе. Можно только представить себе, какой уход и попечение требуется недвижимому инвалиду!

Но и этот тяжкий крест не сломил ее. Она по-прежнему жизнерадостна и приветлива, а если и жалуется на невзгоды — то и не поймешь, в шутку или всерьез.

Несмотря на преклонные годы, баба Клава никогда не бывает праздной. Помимо помощи в храме, несмотря на болезни и недуги, баба Клава остается незаменимым человеком в селе — из собственноручной пряжи вяжет односельчанам шерстяные носки, шьет тужурки, безрукавки и многое другое. Кому брюки «подрубить» на старенькой швейной машине, кому чего — никогда не отказывает односельчанам в портняжной помощи баба Клава.

— А баба Клава у нас и швец, и жнец, — шутит отец Константин, — и наша Ключинская совесть. Бывало, идет после службы и спрашивает соседей: «А ты почему не была на службе? А ты? Кто будет наш храм восстанавливать?» Так многие прятались от нее. Она наша совесть и есть — что тут еще скажешь?

В годы, когда священников не было, к ней часто приходили за советом, за утешением. С первого дня восстановления храма стала незаменимым помощником — организовывала субботники по очистке храма, собирала деньги на восстановление, а архиепископ Казанский и Татарстанский Анастасий благословил бабу Клаву на служение в алтаре храма, что само по себе большая редкость для женщины, и много лет она выполняла обязанности алтарника. Сама из своей скудной пенсии оплачивала первые храмовые иконы, а недавно она оплатила изготовление резных киотов для икон.

Про семейную жизнь бабы Клавы отец Константин рассказал нам, что она была замужем некоторое время, но как-то не сложилось у них, и детей Бог ей не дал. В этом Федоровна видит знамение в своей жизни и говорит, что семейные пекутся о семье, внуках, а она посвятила себя служению Богу и церкви. В этом она видит свое предназначение и всю себя посвящает этому служению — с детских лет, когда она девочкой еще помогала священнику и носила печенье в храм, и до самой старости, оставаясь неутомимой труженицей на пользу храма и людей.

— Сейчас Клавдия Федоровна болеет и не может так же активно трудиться в храме, — сетует батюшка, — но мы не оставляем ее, часто приходим к ней. В моем представлении, именно такими бывают настоящие русские бабушки, с открытыми душами и чистыми сердцами, готовые принять любого, накормить, поделиться с тобой всем, что у них есть. Я желаю Клавдии Федоровне здоровья и помощи Божией!