Проповедь

Евгений Захаров Исповедь Золотистый цвет епитрахили, Ладана нездешний аромат. — Грешен я…— и вдруг слова застыли И от боли опустился взгляд. Неподъемной ношей лег на плечи Груз всей жизни, всех погибших лет Совесть знает – оправдаться нечем… Разум вторит, что прощенья нет… Всех злодейств, когда-то совершенных, Дотронулась память в этот миг – Ожила разбитая икона, И предсмертный вновь раздался крик. - Грешен, отче…Бог простит едва ли… Я давлюсь слезами, а с креста Прямо в сердце просится печалью Скорбный лик распятого Христа. Я его распял… Я знаю это. Я к Его призывам был глухим. Но вкусивши желчи и оцета, Я вернулся. Вот я перед Ним… - Грешен я! — горю кипящей кровью И заплакать хочется навзрыд. И сказал мне батюшка с любовью: - Милостив Господь! Господь простит. Мудрые слова животворили, Я шепнул «спасибо»невпопад, Но, целуя край епитрахили, Так и не поднял от пола взгляд. Я боюсь – а все ли так, как надо? Может, слишком велики грехи… Боже, пусть олитвенной отрадой Покаянье повторят стихи…

«Я хотел бы обратиться к тем, кто ныне по другую сторону забора, и своим письмом, быть может, в какой-то мере предостеречь тех, кто шагает по скользкой дороге жизни.

В подобном заведении я не первый год и мне больно видеть разбитые судьбы людей, причина которым — употребление алкоголя и разных наркотиков.

В описании тюрем всегда старались сгущать краски. Но разве не ужас — серая мелодичность недель? В том, что понимаешь: единственная жизнь, данная тебе на земле — изломана... И мысли твои заняты тем, как с тюремного подноса захватить не серединку, а горбушку хлеба, как получить в очередную баню кусок мыла... и т.п. Это все надо пережить. Выдумать этого нельзя... Только непрерывными, бесконечными годами воспитывается подлинное ощущение тюрьмы.

Супруга мне пишет в письме: «Когда ты вернешься...» В том и ужас, что возврата не будет. Вернуться — нельзя. За долгие годы тюрьмы ни единой частички в теле, может быть, не останется, от прежнего человека. К жене придет новый, незнакомый, человек, носящий только фамилию прежнего мужа. И она увидит, что того, ее первого и единственного, которого она столько лет ждала, замкнувшись на своей беде, — того человека уже нет, он испарился, распался на молекулы...

Хорошо, если в новой, второй, жизни они еще раз полюбят друг друга. А если нет?..

Да через столько лет заключения захочется ли самому выйти на волю? На пороге тюрьмы еще раз остановишься, задумаешься, зажмурясь, — а стоит ли идти туда? Туда, где порушены все социальные связи, туда, где ты от многого безнадежно отстал? Нужны ли там твои руки, твоя энергия?.. И что ты, в сущности, можешь и умеешь?..

Время уходит — не сделано ничего! Поверьте, тюрьма — это пустое, потерянное, время. Алкоголь и наркотики — обман и тупик...

Помните — один большой порок и страсть, заполнившая душу, жестоко изменяют все вокруг. Человеку, ударившемуся в наркотики или спиртное, не останется ничего — ни времени, ни жизни, ни любви...

Дорожите и не разменивайте великие мгновения свободы!

Русь моя... жизнь моя... долго ли нам маяться?»

В.К.,
заключенный Свияжской колонии.

«Этот высокий забор с колючей проволокой я видела и раньше, но так близко подошла впервые. Нет, у меня не было ни трепета, ни страха, знала, что в режимную зону меня никто не поведет, а административный корпус, куда мне надо было пройти и где предстояло работать психологом, находится вне территории колонии», — с этой фразы начался наш разговор с начальником психологической лаборатории УЭ-148/5 УИН МЮ РФ по РТ Ириной Тумановой.

— Вначале мне была доверена лишь «бумажная» работа. «Женщинам нечего делать в зоне», — прозвучала фраза одного из руководителей в мой адрес. Но составлять психологические характеристики на заключенных, не общаясь с ними, — в этом есть что-то искусственное. После неоднократных обращений мне, наконец, выписали пропуск в зону…

Конечно, как у любого человека, у меня были свои представления о тюрьме: я предполагала, что войду в какое-то темное помещение, в этом темном помещении будут находиться угрюмые люди в темном. Все разом они будут мне угрожать, и я их сразу буду бояться… Нет, ничего подобного не было. Как только я перешагнула порог КПП, отделяющий волю от неволи, и увидела первых заключенных, которые возвращались с работы, я поняла, что мне нечего бояться. Они такие же люди, и судя по выражению глаз, с сердцем и душой. И это первое чувство — отношение к заключенным, как к себе подобным и равным — до сих пор несу в себе…

Колония строгого режима — их временное пристанище. Здесь нет пожизненно приговоренных заключенных, и они все вернуться в наше общество.

Оказавшись в местах лишения свободы, человек не только лишается многих привычных вещей, но и попадает в среду, где поведение жестко регламентировано. Практически каждый шаг осужденного находится под надзором администрации и контролем охраны. Кроме того, существуют еще и неформальные, неписаные правила поведения осужденных в зоне. И быстро приспособиться к условиям мест лишения свободы удается немногим осужденным, у кого-то это растягивается на длительный период, а кто-то вовсе не может адаптироваться. А значит, люди живут в состоянии непрекращающегося стресса. Оказать помощь в адаптации к условиям исправительного учреждения и призваны психологи.

— Для начала выясняем, какие у осужденных на данный момент существуют проблемы. К примеру. В колонию прибыл мужчина сорока трех лет, впервые осужденный. Бывший тренер, боксер. Его подопечные попросили о помощи: как оказалось, попал на разборки. Не обошлось без человеческих жертв. Несколько человек скрылись, а этому человеку, как одному из участников, присудили наказание в виде лишения свободы сроком на семь лет... Вырванный из привычных комфортных условий, оторванный от семьи, от жены, которую безумно любит, от детей, которые очень дороги… У него была страшная дизадаптация. Она была настолько сильная, что осужденный буквально впал в ступор: если его о чем-то спрашивали, он молчал и не мог ничего ответить — такова реакция на стресс! Был как резиновый, не реагировал ни на что. После трех сеансов работы заключенный пришел в себя, к нему вернулись силы не только физические, но и душевные. А это главное… «Я здесь выживу, что бы мне это ни стоило,» — сказал он мне при последней встрече.

Конечно, в работе психолога есть определенные методики, и в ходе психологической коррекции он, как правило, помогает изменить отношение человека к проблеме, к ситуации, преодолеть стереотипы. Но внешняя помощь будет абсолютно не эффективна, если нет желания самого человека изменить ситуацию…

Оказать помощь осужденным, облегчить общение с окружающими, пересмотреть жизненные ценности призвана и религия. Поэтому во время бесед с заключенными, во время индивидуальных консультаций, неизбежен разговор о религии, о вере в Бога.

— Если у кого-то появляется желание открыть душу Господу — у нас есть молельная комната для мусульман, небольшая православная часовня, куда приезжают священники… Поэтому, когда человек опускает руки, и состояние таково, что не хочется жить, я всегда говорю фразу, которую где-то когда-то прочла: «У Бога нет рук, кроме твоих рук… вбери в себя Бога — и твори добро…»

подготовила
Ольга КРЕСТИНИНА