Милосердие. |

...Баба Катя из Коргузов делилась со своей случайной попутчицей сомнениями, правильно ли она поступает, что вознамерилась отвезти внука в спецшколу в Свияжск.

На Саше резиновые сапоги и новенькая куртка, за плечами ранец. От него веет какой-то светлой радостью, хочется ему улыбнуться, приласкать. Бывают же такие доброжелательные и открытые ребятишки!

— Да, он у нас общительный. Всегда в хорошем настроении, — подтверждает и баба Катя. А потом беззлобно и просто она расскажет страшную историю Саньки. Но это будет уже позже, в спецшколе, куда я еду, чтобы узнать, как живется там детям под такой пугающей вывеской.

Баба Катя уже оформила документы на своего внука и с любопытством слушала наш разговор.

— Эти дети совсем не похожи на умственно отсталых, — сказала я директору, — да и Саша из Коргузов тоже не похож на олигофрена.

Баба Катя добавила:

— За два года ни писать, ни читать не научился.

— Так с ним небось дома-то не занимались, а он — непоседа, видно же.

— Да, подвижный, веселый, — снова подтвердила бабушка Саши. — А вот недавно так сказал: «Бабушка, если я такой дебил и никому не нужен, пойди к дяде Васе, пусть он меня отвезет в Чечню и там меня убьют». «Глупый, — говорю ему, — мне-то ты нужен. Я же тебя люблю, а дядя Вася хоть и шофер, но до Чечни не доедет. Мы с тобой, Сашенька, в Свияжск поедем. Там тебя научат читать, писать. Там церквей много».

С той поры Сашина фантазия рисовала этот остров с церквами, где ждала его новая жизнь. Как приехали в Свияжск — он во все глаза рассматривал каменную церковь Константина и Елены, которая стояла на горе, как белая лебедь. Древние храмы Иоанно-Предтеченского монастыря он еще не успел разглядеть.

Пока мы сидели в кабинете директора, Саша ни разу не зашел взглянуть на бабушку. Он уже окунался в новую жизнь.

— А где же у него родители?

Баба Катя минутку помолчала, а потом просто и бесхитростно сказала, что дочь ее вышла замуж и уехала из Коргузов. Поначалу работала дояркой в деревне, куда уехала за мужем. Родился Саша. А муж пил беспробудно, дрался. Потом родился еще один ребенок-инвалид. Муж еще больше осатанел. Однажды в пьяной драке зарубил собственную мать. Дочь вернулась с детьми домой, но уже порченая, сама крепко пить стала от незадавшейся судьбы. А недавно забрала ребенка-инвалида, вновь уехала к мужу на родину — пенсию хлопотать.

Баба Катя стойко переносит свое горе. Долгие дни она ухаживала за внуком-калекой, ходящим под себя. Это она выслушивала строгие внушения учителей за бестолковость Саньки, это она встречала и провожала свою дочь-пьяницу, прося ее образумиться, утешая в горькие минуты. И некуда было ей самой идти пожалиться, поставить свечу за внука. А за него, как ни за кого другого, надо молиться. Как легко ему стать изгоем. Мать — пьет, отец вернется из тюрьмы — что ждет Саньку? Кому он нужен? Учителям? Всех не пожалеешь — души не хватит.

Судьба каждого ребенка в этой спецшколе — продукт неустройства нашего общества, которое за нищенскую копейку требует от крестьян работы на износ. А они, не умея сопротивляться обстоятельствам, не умея устроить достаток в своей семье, начинают пить. Рождаются дети с ослабленным интеллектом, по которому, как ластик по листу, прошелся алкоголь...

Раньше пережить любую тяготу незадачливым молодым родителям помогали старики, которые крепки еще были в вере. Они внушали своим детям, что возмездие ждет тех, кто разрушил храмы в их деревнях. Старики и держали этот Божий дух в своем доме. Но они повымерли за долгие годы советского атеизма. И их потомки уже не смогли противостоять безверию. Пьянство, увы, стало почти нормой в деревне.

Страшно за детей, которые вернутся после спецшколы в свои пьяные семьи и, кажется, самой судьбой будут обречены войти в эти круги ада при жизни...

Правда, в школе их научат читать и писать. Их научат трудиться. При школе огромный огород. Ребята копают, сажают, окучивают, пропалывают... Их хорошо кормят. Они физически здоровы и крепки. Досуг свой проводят весело, смотрят телевизионные шоу, ставят спектакли, поют и пляшут. Они хорошо рисуют.

...Пока мы разговаривали с директором, к школе подъехала телега. Крепкие мальчики стали разгружать капусту для столовой. Они же сами будут ее и рубить. Тут умеют прививать детям крестьянские навыки.

...Маленький мальчик не отходил от открытой двери кабинета и все рассматривал бабу Катю с затаенной, как мне показалось, печалью. Ее блестящие калоши, белые шерстяные носки, плисовый жакет навевали на него, видимо, отдаленные воспоминания о доме, о бабушке. Он только смотрел неотрывно на бабу Катю. И она сказала: «Иди сюда, сынок». И погладила его своей тяжелой, загрубевшей от трудов рукой по голове.

Л.СУХАНОВА,
«Республика Татарстан»
печатается в сокращении