Культура и искусство

Как написать обычному журналисту о неформальных людях? Как методичному, даже где-то системному человеку, увидев работы художников-мастеров, а тем более тех, кто пишет иконы, описать то, что вдруг открыл для себя свою же ограниченность видения мира? Привычное восприятие куда-то испаряется: перед тобой те, кто передает на холстах ВЕЧНОЕ... Ты невпопад начинаешь задавать вопросы, понимая, что информация, статья, материал в газете (назвать можно как угодно) все равно будет примитивным написанием букв…

Выставка художников открылась в Свияжском Успенско-Богородицком мнастыре еще на Успение. Наместник обители игумен Силуан сам представил ее. Собственно, по его же инициативе живописцы, живущие на острове, и выставили здесь свои работы. Высоко творческие люди, каждый своим путем пришедшие сюда, поделились своим сокровенным…

Экспозиционные работы написаны здесь же, на острове. Даже материал, который взят за основу, пропитан здешним колоритом: старые вековые доски, столетние, схваченные временем, скобы… Богатство фантазии и воображения, изобретательность делают работы художников неповторимыми. Будто само время отражается в них. Может быть, поэтому «Архангел» Евгения Голубцова будто бы заглянул к нам из трагичной судьбы самого острова: настолько «личностна» звучащая в работе «нота».

Причудливые изломы «мелодии» оживают в сюжетных линиях картин Ильи Артамонова. Они будто тонко вырезаны на деревянных, тонких полотнах – но нет, это живопись, холст… Поданные библейские сюжеты ассоциируются с быстрыми, угловатыми движениями, а пробегающие «звуки» чередуются с длинными, замирающими. Работы тонко можно сравнить с «живописными» пьесами Мусоргского…

А вот совершенно другие работы. Хочется невольно даже назвать их иконами: настолько точно «звучат цело-тонной гаммой» библейские образы, как выявление внутренней душевной сути… Это работы Максима Шешукова.

Встреча с художником-иконописцем продолжилась в его мастерской. Это особый мир, в который только чуть-чуть приоткрыта дверь для постороннего… Но как впечатляет, как «звучит»!

Образец православного искусства – образ Богородицы, святых… «Непрерывными песнопениями» сопровождается каждая линия лика, каждая складка одеяния…

Мы, люди XX столетия, древнерусской иконописи по-настоящему просто не видели. Потемнели, покрылись пылью и копотью уцелевшие в древних храмах фрески и мозаики, и в буквальном смысле стали невидимы иконы — главная, самая многочисленная часть древнерусского наследия. Ведь фресками и в особенности мозаиками украшали в древности далеко не каждую церковь, а иконы обязательно были не только в каждом храме, но и в каждом доме. Техника, в которой они создавались, была особой. Доска, на которой должна быть написана икона, покрывалась левкасом или загрунтованной тканью — паволокой, и само изображение наносилось на грунт темперой, т.е. минеральными красками. А сверху изображение покрывалось слоем олифы.

Именно такой старинный способ используют свияжские иконописцы в своих трудах…

На мой наивный вопрос-возглас: «Какой взгляд глубокий у Богородицы, сколько любви во всех линиях! Как Вам все это удается изобразить?» прозвучал спокойный голос мастера: «Да просто... сначала дядя Ваня доски подготовит, Михаил Лебедев вот нарисует прорись, а я потом сижу да разукрашиваю…»

А потом вдруг совершенно серьезно:

— Это как в музыке: есть ноты, а есть исполнители. Любой художник-иконописец — это, по сути дела, исполнитель. Все упирается просто в исполнительское мастерство. Одно дело Рихтер будет исполнять, другое дело — какой-нибудь кабацкий музыкант... Ведь существует широкий диапазон каких-то возможностей: кто-то трудится над виртуозным оттачиванием, кто-то идет по совершенно центральной линии — по нотам... Так и у нас. Да и сама иконописная мастерская — это всегда несколько человек. Как некий маленький оркестр... В данном случае у нас работают 5 человек.

Максим Шешуков пишет иконы уже 15 лет — с тех пор, как попал в иконописную мастерскую. В то время, в начале 90-х, много творческих людей, находящихся в поиске, пришли именно в Церковь. У Максима есть множество друзей, которые уже стали священниками, служат по многу лет в храмах... Сам же Максим нашел себя в иконописи. Но у него есть и прекрасные художественные, неканонические, авторские работы.

«Икона — это конкретная нотная грамота, — продолжает Максим, — а радикальные иконообразные картины — это уже другая область. Другое музыкальное произведение. Все как в музыке... Есть канонические вещи — есть абстрактные...»

На полке мастерской стояла картина, явно обращающая на себя внимания. То ли осенний дождливый вечер в старом Петербурге, то ли нечеткие линии костра, у которого мужчины в цилиндрах греют свои руки...

«Дело в том, что это все очень неконкретно, и рассчитано на то, что каждый бы видел просто некое отражение своего сознания... Это все абсолютно не однозначно...»

Труд иконописца... И хотя художники преподали мне свое творчество как обычный труд, понимаешь, что в этом труде человек целиком забывает себя, полностью полагаясь на Волю Божию. Ведь икона рождается только там, где есть духовное делание. И все суетные заботы оставляет истинный иконописец за пределами его дерзаний. Ради истины в жертву приносится все временное, и ценится все то, что не в ущерб совести. Максим, приехав на остров из Москвы, пишет иконы. А икона, творимая с любовью, — сокровенное искусство, и постигается только душой. И художники-иконописцы предпочитают быть осторожными... ко всему. Их духовный мир — это мир верующего сердца.

Сюда, к свияжским иконописцам, приехал постигать азы иконописи и молодой диакон отец Онисим, живущий ранее в Раифском монастыре...

После встречи в мастерской я вновь поднялась в храм, где проходила выставка... В тихом, довольно пустынном зале — необычные работы островных художников.

Нет, не яркие, не кричащие.. Хотя довольно современные, как бы сейчас сказали, креативные. Но явно ощущается их внутреннее единство — единство самого подхода художников к воплощаемому ими миру. Каждая работа оригинальна, но это лишь связывает их между собой. Одной «музыкальной» темой...

Ольга Крестинина
фото автора