Культура и искусство

Одной из составляющих мировоззрения человека является его отношение к религии. Прошло два столетия, и встает вопрос: что мы можем почерпнуть из осмысления Пушкиным собственной духовной жизни, а также жизни народа, из осмысления Пушкиным роли православия в жизни государства?

Оскудение религиозной веры началось не в XX в. И во всех европейских странах оно охватывало прежде всего высший класс (сословие), т.е. наиболее образованных людей. Тем более важен для осмысления тот факт, что в русской культуре XIX в. есть несколько великих имен, которые в своем духовном развитии прошли путь от нейтрального или даже критического отношения к православию до полного его признания и в некоторых случаях — воцерковления. Это прежде всего А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский.

Постановка вопроса о пути Пушкина к православию, о Пушкине как православном человеке и православном поэте является сравнительно недавней и может вызвать сомнение в ее правомерности. Тем не менее, все знают, что умер Пушкин как христианин. «Если бы он пал на месте поединка или тотчас после него, — пишет митрополит Анастасий, — то он не только ушел бы из мира с неискупленною виною за дуэль, но унес бы с собою действительно неутолимую «жажду мести», как сказал о нем Лермонтов... Бог оставил ему еще два дня (45 часов) жизни для искупления своего греха и достойного приготовления к вечности. Это была для него подлинно милость Божия, которую не мог не оценить он сам». Получив известие о серьезности своей раны, Пушкин просил послать за священником. Отец Петр, священник Конюшенной церкви, исповедовал и приобщил его Святых тайн. Простил Пушкин и Дантеса. Этот шаг был воспринят его друзьями и родными как естественный...

Пушкин пришел к православию не в силу своего воспитания и образования, а вопреки им, вопреки окружавшей его среде. Его жизненный путь был борьбой со страстями в поисках религиозного мировоззрения и утверждения в вере. Как подчеркивает митрополит Анастасий, «присущее ему от природы мистическое предощущение потустороннего мира только создавало благоприятную почву для восприятия религиозных идей, но, смутное и неясное по существу, оно не могло само по себе дать ему, конечно, твердого, обоснованного религиозного мировоззрения, которого тревожно искала его возвышенная, идеалистически настроенная душа и которое ему пришлось вырабатывать вполне самостоятельно».

На почве расширенного духовного опыта, отмечает митрополит Анастасий, и родился весь несравненный по красоте духовный колорит драмы «Борис Годунов», которую сам Пушкин считал наиболее зрелым плодом своего творчества. Особое место в поэме занимает образ Пимена. Из всех христианских молитв ему более всех нравилась та, в которой христианином испрашивается полнота добродетелей:

Пушкин старался побороть свои греховные страсти и надеялся, что он достигнет возрождения души своей в ее первоначальной чистоте и светлости:

«В России поэт — больше, чем поэт». Эта максима также идет от Пушкина, от его отношения к призванию поэта, от его понимания вдохновения как Божьего дара.

Пушкин видел в своем даровании «признак Бога», озарявший, очищавший и возвышавший его душу. Только такое трепетное отношение к данному ему таланту могло внушить ему стихотворение «Пророк»:

«Всеобщая, неподдельная любовь к Пушкину сама по себе есть какой-то удивительный факт в истории русского духа, есть творческая сила нашей культуры».