Культура и искусство
В защиту русского языка
Мы страна без обращения к другому. Вот что я слышал от одного эмигранта, приезжавшего в Россию: «Вы знаете, что у вас заменило обращение к другому человеку? Слово «ну».
Всегда к нам обращается экскурсовод и говорит: «Ну, пойдем...», «Ну, сейчас будем обедать...» Постоянное «ну», привычка обращаться с понуканием вошла в язык...
Камчатские родители требуют пересмотреть школьную программу, по которой учатся их дети.Образовательная система «Школа 2100» перегружена вредной для детей информацией, приводящей к невротическим отклонениям, негативизму по отношению к родителям, увеличению страхов, агрессии и оккультизму. Об этом пишет "Время новостей". Как сообщила депутат областного совета, кандидат педагогических наук И.Андрюхина, на ее столе лежит заявление, подписанное двумя сотнями отцов и матерей, возмущенных новаторским курсом. Светлана, мама 11-летней Саши, перевела свою дочь из класса, занимающегося по новаторской программе, в обычный, после того как стала замечать, что с ребенком происходят странные вещи. Девочка категорически отказывалась садиться за уроки, объясняя это тем, что ей просто страшно заниматься по школьным учебникам. У ребенка начались проблемы со сном, и, в конце концов, врачи констатировали серьезное нервное расстройство. Заглянув в учебники, родители смогли определить источник страхов. Даже в простой задачке по математике фигурируют людоеды, а не привычные яблоки и мячи или машины, выезжающие из пункта А в пункт Б. Герои других учебников — маньяки, вооруженные топорами, малолетние наркоманы... Литературу шестиклассники осваивают на примере рассказов Эдгара По о свирепом орангутанге, убившем двух женщин на улице Морг. Но...Программа одобрена Министерством образования России. И как утверждает Мария Ускова, учитель литературы, уже несколько лет работающая по системе «2100», все споры вокруг черно-белых учебников якобы надуманы. «Хотя программа не лишена изъянов и недочетов, но успехи, которые дети делают в процессе учебы, затмевают недостатки, а мистика и мрачный юмор интересны для подростков. Достаточно вспомнить пионерское детство и ночные «страшилки» о покойниках и «красной руке». Такие тексты, по мнению учителя, служат приманкой для того, чтобы заинтересовать ребенка серьезными вещами... |
Остается бедой русского языка то, что отменили преподавание церковно-славянского языка. Это был второй язык, близкий к русскому. Исключение его и нашествие матерщины — это симметричные явления.
Общая деградация нас как нации сказалась на языке прежде всего. Без умения обратиться друг к другу мы теряем себя как народ. Как жить без умения назвать? Недаром в книге Бытия Бог, создав животных, привел их к Адаму, чтобы тот дал им имена. Без этих имен человек бы не отличил коровы от козы. Когда Адам дал им имена, он их заметил. Заметить какое-нибудь явление — это дать ему имя, создать термин, поэтому в средние века наука занималась главным образом созданием терминологии. Это был целый период – схоластический. Называние уже было познанием.
— Брань вторгается в литературу. Когда в прошлом году я впервые увидел матерные слова под голубой обложкой «Нового мира», стало не по себе, стало просто страшно...
– Если бесстыдство быта переходит в язык, то бесстыдство языка создает ту среду, в которой бесстыдство уже привычное дело. Существует природа. Природа не терпит бесстыдства.
–А вам приходилось прибегать к «ненормативной» лексике в каких-то крайних ситуациях?
– Нет, не приходилось.
– Даже в лагере?
– Даже там. Я просто не мог материться. Если бы я даже решил про себя, ничего бы не вышло. На Соловках я встретил коллекционера Николая Николаевича Виноградова. Он попал по уголовному делу на Соловки и вскоре стал своим человеком у начальства. И все потому, что он ругался матом. За это многое прощалось. Расстреливали чаще всего тех, кто не ругался. Они были «чужие». Ломали волю, делили на «своих» и «чужих». Вот тогда и мат пускался в ход. Когда человек матерился – это свой.
– Еще сто лет назад в словаре русского языка было 287 слов, начинающихся с «благо». Почти все эти слова исчезли из нашей речи...
– Слова исчезли вместе с явлениями. Часто ли мы слышим «милосердие», «доброжелательность»? Этого нет в жизни, поэтому нет и в языке. Или вот «любезность»? «Вы оказали мне любезность». Это добрая услуга, не оскорбляющая своим покровительством лицо, которому оказывается. «Любезный человек». Целый ряд слов исчезли с понятиями....
Очень важно читать детям вслух. Чтобы учитель пришел на урок и сказал: «Сегодня мы будем читать «Войну и мир». Не разбирать, а читать с комментариями. Так читал нам в школе учитель словесности Леонид Владимирович Георг. Он читал нам не только «Войну и мир», но и пьесы Чехова, рассказы Мопассана. Показывал нам, как интересно учить французский язык, рылся при нас в словарях, подыскивая наиболее выразительный перевод. После таких уроков я одно лето занимался только французским.
Надо учиться не скоростному, а медленному чтению.
Пропагандистом медленного чтения был академик Щерба. Мы с ним за год успевали прочесть только несколько строк из «Медного всадника». Каждое слово представлялось нам, как остров, который нам надо было открыть и описать со всех сторон. У Щербы я научился ценить наслаждение от медленного чтения.
Стихи же вообще нельзя прочитать с первого раза. Сперва нужно уловить музыку стиха, затем уже читать с этой музыкой — про себя или вслух.
Дмитрий Шеваров
