Праздники
Как же нам приобрести сердце чистое?
Почему нужно было, чтобы на святых апостолов Дух Святой сошел в виде огненных языков, для всех видимо и ощутимо? Дух Святой не сходит на всех, кто достоин Его принять?
| Праздник Св. Троицы называется Пятидесятницею потому, что сошествие Св. Духа на Апостолов совершилось в пятидесятый день по Воскресении Христовом. Праздник христианской Пятидесятницы заключает в себе двойное торжество: — и в славу Пресвятой Троицы, и в славу Пресвятого Духа, видимо сошедшего на Апостолов и запечатлевшего новый вечный завет Бога с человеками.
Первый день Пятидесятницы, т. е. воскресение, Церковь посвящает преимущественно в славу Пресвятой Троицы; и этот день в народе называется Троицыным днем, а второй, т. е. понедельник — во славу Духа Пресвятого, отчего и называется Духовым днем. В Праздник Пятидесятницы принято украшать храм и свои жилища древесными ветвями и цветами, и самим стоять в храме с цветами в руках. Украшение храмов и жилищ в этот день зеленью и цветами бывает, во-первых, исповеданием зиждительной силы Животворящего Духа; а во-вторых, — должным посвящением Ему начатков весны. Из книги |
И освятил землю Дух Святой, и будет Он вести до конца веков весь род христианский по пути спасения. Дух Святой прежде всего снизошел на апостолов. И как снизошел? В виде огненных языков, видимо. Больше никогда так видимо Дух Святой ни на кого не снисходил.
Что же это значит? Почему нужно было, чтобы на святых апостолов Дух Святой сошел в виде огненных языков, для всех видимо и ощутимо? Потому, что апостолы были святы, потому, что через них, через проповедь их, должно было во всем мире утвердиться Святое Евангелие. Они были первыми проповедниками Евангелия, первыми, кто понес свет Христов в мир. Потому и отметил их так Дух Святой, нисшедший на них в виде огненных языков. Огненными сотворил Он сердца и ум их, освятил и просветил их, напомнил им все, что слышали они раньше от Господа Иисуса Христа, и подал им силы, чтобы весь мир ко Христу привести.
Но разве и ныне Дух Святой не сходит на всех, кто достоин Его принять? Разве не преисполнен был Духа Святого преподобный Серафим Саровский? Дух Святой сошел на него не в виде огненного языка, но так, что овладел всеми помышлениями, всеми желаниями, чувствами и стремлениями его. Он полонил преподобного Серафима.
Так нисходил Дух Святой на многих и многих святых, так нисходил Дух Святой и на всех нас, недостойных нынешних христиан, ибо в Таинстве Миропомазания и святого Крещения подается нам всем благодать Духа Святого. Всем подается эта благодать, все ее получили, но не все ее сохранили.
Многие потеряли это сокровище, лишились благодати Духа Святого. Ибо разве может обитать Дух Святой в нечистом, полном греха сердце человека?
Как дым отгоняет пчел, как смрад отгоняет всех людей, так и смрад сердца человеческого отгоняет Духа Святого. Дух Святой живет только в сердцах чистых, только им подает Он Свою Божественную благодать, Свои Святые дары, ибо Он есть «Сокровище благих» — всех истинных и самых ценных благ, какими может обладать сердце человеческое.
Разве может восприять их сердце нечистое? Разве может восприять благодать Духа Святого сердце греховное, лишенное милосердия и любви? А как же нам приобрести сердце чистое? Как нам воздерживаться от постыдных грехов? Как воздерживаться от соблазнов врагов спасения нашего, от соблазнов мира? Как уберечься от них?
Нужно неустанно, всегда, во все дни жизни нашей, в каждый час помнить о том, что Дух Святой не живет в сердце нечистом. Нужно не поддаваться соблазну, и когда дух нечистый, враг спасения нашего, нашептывает нам стремления к земному благополучию, когда рисует картины славной, обеспеченной жизни, когда пробуждает гордость нашу, возбуждает желание чести и славы, мы не должны принимать в сердце наше этих дьявольских нашептываний, не должны принимать соблазнов мира. Когда приходят в сердце такие соблазны, мы должны сразу понимать, что это искушение. Мы тотчас же должны всеми силами ума и сердца отгонять эти соблазны, не смотреть на соблазнительные картины, которые рисует нам дух нечистый, искушая нас.
Мы не должны поддаться нашептываниям его. А если мы этого не сделаем, если будем созерцать эти картины славы и процветания земного, если будем все больше и больше думать о них, то горе нам, ибо тогда соблазн овладеет сердцем нашим.
Великие подвижники благочестия, которые умели наблюдать движения сердца своего, говорили, что если человек принимает образы соблазнительные, то он сослагается с ними, он душу свою привязывает к ним, соединяется с ними. Святые отцы требуют от нас, чтобы мы боялись сослагаться со всеми нечистыми образами.
Если последуем этому наставлению, то нас не постигнет тяжкое и страшное горе — Дух Святой не оставит нас. Не любоваться, не услаждаться соблазнами сатаны должны мы, не сослагаться с ними, но вооружаться против них святым гневом. У апостола Павла есть глубокие слова, которые всем нам нужно твердо помнить: «Гневаясь, не согрешайте» (Еф. 4, 26). Есть святой гнев, тот гнев, которым пылало сердце Иисусово, когда Он бичом изгонял торгующих из храма, когда Он святому апостолу Петру сказал: «Отойди от Меня, сатана!»
Как это Господь Иисус Христос святому апостолу, всем сердцем любившему Его, мог сказать такие слова?В гневе сказал Он это. Так и должно было быть. Не мог Господь не прогневаться на апостола Петра, когда он уговаривал Его не идти на крестную смерть. Вот таким святым гневом должны быть полны сердца христиан, когда они почувствуют нашептывание слов противления пути Христову. Тогда да спасет нас Господь от того, чтобы мы остались холодными или теплохладными. Да даст Он нам святой гнев, чтобы прогнать искусителя.
Вот что нужно нам. Нужно нам также всю жизнь свою помнить о том, что Господь Иисус Христос призвал нас к тому, чтобы мы стали чадами Божиими и всю жизнь стремились к свету Христову. Нужно всю жизнь свою посвятить Господу Иисусу Христу. Нужно всеми фибрами души нашей стремиться к тому, чтобы ничем не прогневать Господа, и усердно молиться о том, чтобы Он нам, слабым духом, помог. И Господь поможет.
А снится нам зеленая трава...
Троица — самый мощный праздник, он какой-то мужской, крепкий, без лирики. Пасха — она как взрыв, как хлопок, раз — и уже кончилась, Вознесение легко и быстро, а вот Троица — густой праздник, завязаешь в его церковности, как в траве под ногами во время каждения.
На всенощной заметил несколько ярко-желтых одуванчиков среди зеленой травы на солее. А утром на ранней, когда говорил Великую ектенью, вдруг увидел, что ярко-желтые одуваны за ночь стали совсем белыми, именно такими, чтобы можно было взять и дунуть, пуская кому-нибудь в лицо легких парашютистов. Но — некому, да и не место.
Зато все остальные шесть часов службы ходил по солее очень аккуратно, чтобы не раздавить эти одуванчики. Только отец, вышедший на заамвонную молитву вниз, к народу, по возвращении наступил на один из них ногой. Он был далек от одуванов, на которые я смотрел всю службу. Хотя, конечно, лучше бы я в служебник смотрел.
На Троицу есть одна хитрость — на всенощной почти не пахнет праздником, зато если прийти пораньше утром, то можно почувствовать, как за ночь настоялся храм, как он весь пропах немного подопревшей травой, немного засыхающими березами. Это один из самых дорогих моментов, потом уже к поздней пришедшие люди почувствуют смесь запаха ладанов, травы, людей, духоты, парафина. А вот рано утром — самое то.
Троица — самый мощный праздник, он какой-то мужской, крепкий, без лирики. Пасха — она как взрыв, как хлопок, раз — и уже кончилась, Вознесение легко и быстро, а вот Троица — густой праздник, завязаешь в его церковности, как в траве под ногами во время каждения. И служишь, и служишь, а еще впереди маячит и Великий прокимен[5], и молитвы. Еще будучи алтарником, помню, как краем глаза из алтаря увидел полный храм народа на коленях, весь храм, вся церковь застыли, завязли в этой троицкой церковности.
Поэтому так хорошо к Троице подходит Лавра, это «Придите Триипостасному Божеству» Мормыля, его же хором исполняемое. К Троице не подходит партесное пение, не подходит какая-то спешка или какие-то яркие краски и запахи. Троица — это древний, могучий праздник, праздник, в который рождается Церковь. Ведь никто не понимал из учеников тогда, в горнице, какое космическое событие совершается; представьте себе — ведь они были простые люди, без образования — и тут вдруг им ниспосылается Святой Дух. Вряд ли они тут же поняли — «о, прияхом Духа небесного, обретохом веру истинную!», зато, думаю, немало удивились тому, что их начали понимать люди, говорящие на других языках. Это сейчас, во время, когда каждый владеет, по крайней мере, парой языков, не понять, наверное, что означала для учеников и для окружающих их людей эта возможность быть понимаемыми не только своими соплеменниками.
И вместе с этим какая-то детская наивность, может быть, даже странная легкость тропаря — не про Святую Троицу, не про Церковь, а «теми уловлей вселенную»[8], то есть, говоря по-русски — учениками поймав мир. Тропарь праздника вообще звучит странно простецки на фоне канонов праздника, это ведь так просто не поймешь — «Баню Божественную паки бытия словом растворив, сложенное естество, дождоточиши ми струю от нетленнопрободеннаго Твоего ребра».
А тропарь — прост и легок, как дуновение ветра. И в этом тоже что-то есть. Вообще, если Пятидесятница — день рождения Церкви, то богослужение, его настрой — самый для этого подходящий. Жизнь в Церкви не поймешь, пока не нырнешь в нее с головой. Не только щиколотки омочить, но полностью, по макушку в Церковь погрузившись, можно понять всю ту удивительную глубину и мощь, только так можно завязнуть в Церкви, здесь, для того чтобы вынырнуть уже где-то там.
С днем рождения!
