Интервью


07.01.2003

Бог миловал. Все в Его руках. Интервью патриарха Алексия II газете «Известия».

Моего деда расстреляли большевики

— В силу своего положения Вы все время на виду, но тем не менее многое в Вашей жизни и биографии все же остается малоизвестным. В том числе и происхождение, и непривычная для русского уха фамилия — Ридигер...

— Никаких тайн тут нет. Род российских Ридигеров ведет начало с екатерининских времен. Тогда курляндский дворянин Фридрих Вильгельм фон Ридигер перешел в православие и под именем Федор Иванович стал основателем известного уже в России дворянского рода. Среди представителей его, например, граф Федор Васильевич Ридигер, государственный деятель, генерал, герой Отечественной войны 1812 года...

— А как развивалась лично ваша ветвь?

— Своих предков я знаю хорошо. От брака Федора Ридигера и Дарьи Ержемской родились семь детей, в том числе в 1811 году и мой прапрадед Георгий. Его второй сын Александр, родившийся в 1842-м, это мой прадед, а уже его второй сын, тоже Александр, мой дедушка. Он родился в 1870 году, а умер в год моего рождения — в 1929-м. Александр Александрович Ридигер сумел вывезти свою большую семью в Эстонию из Петрограда, когда там вспыхнули беспорядки, закончившиеся государственным переворотом.

— Ваши родители познакомились в Эстонии?

— Да.Они одногодки. Люди одного круга, одной веры. Мама моя, Елена Иосифовна, в девичестве Писарева, была дочерью полковника Белой армии. Его расстреляли большевики в Териоках, сейчас это Зеленогорск в Ленинградской области.

Свадьба моих родителей состоялась в 1926 году, причем мама в это время уже знала о желании своего избранника стать священником. Оба они были деятельными участниками православной церковной и общественно-религиозной жизни Таллина, участвовали в Русском студенческом христианском движении.

Я мог погибнуть, еще не родившись

— А родителей ваших репрессии не коснулись?

— Бог миловал. Все в Его руках. Дело ведь не только в репрессиях или, скажем, пребывании человека в зоне повышенного риска. Любой миг может стать трагическим независимо от желания или каких-либо действий человека.

В нашей, например, семейной истории был случай, о котором мы мало кому рассказывали. Я ведь мог погибнуть вместе с мамой, еще не родившись.

Незадолго до моего рождения мама должна была совершить далекую автобусную поездку. Но в самый последний момент из-за отсутствия билетов ей отказали в посадке на уходящий автобус. Она очень просила, даже требовала, да все напрасно. Пришлось отложить поездку на день, до следующего рейса. Когда же мама вновь пришла на автостанцию, то узнала, что предыдущий автобус попал в аварию и все пассажиры погибли.

— Даже неверующие люди придают такого рода случаям большое значение. Правда, называют это не Божьей волей, а судьбой, роком...

— Тут очень легко скатиться в суеверия. Вообще, без настоящей веры человек блуждает в жизни как в потемках и зачастую сам себе создает массу ложных ориентиров: разнообразные приметы, вещие сны, гадания...

— Говорят, и Вам в жизни было предсказание судьбы?

— Говорят. Сам я точно этого не помню. Будто бы, когда я был мальчиком, валаамские старцы нечто такое мне предсказывали. Как-то игумен Харитон попросил меня подержать свою митру. Я взял ее в руки, а он говорит: «Вырастешь, Алешенька, сам такую будешь носить».

Вообще, отношение к таким вещам должно быть очень личным и осторожным. Если Богу угодно что-то открыть тебе, Он сделает это так, что ты сразу поймешь. А когда человек сам навыдумывает себе массу каких-то примет и ни на чем не основанных правил, запретов, это чистейшей воды суеверия, даже если случаются они в церковных стенах. Чего только не придумывают! Какой рукой свечку следует передавать. Или — нельзя одну свечку от другой зажигать, чтобы чужую беду не подхватить. И много чего еще в таком же духе. Все это вымысел и никакого отношения к вере не имеет.

Детство

— Очень я увлекался мотогонками. Они тогда в Таллине пользовались необыкновенной популярностью. Правда, мотоцикл нашей семье был не по средствам, поэтому сам я не гонял, но на знаменитой таллинской трассе болел вовсю. Еще занимался греблей, даже получил юношеский разряд в спортобществе «Калев». В шахматы играл. Некоторый ограничитель я все же чувствовал: в детстве часто болел ангиной, а она дала осложнение на сердце, так что настоящих спортивных нагрузок приходилось избегать.

— И что же — совсем ничего не выделяло вас среди сверстников?

— Не мне судить. Хотя было у меня в детстве особое занятие, которое сам я, впрочем, считал тогда вполне серьезным делом. Я служил.

В крохотной пристройке возле дома я оборудовал некое подобие храма. Там все было как настоящее. Икона, свечи, алтарь... Двоюродная сестра Лена очень хотела в этот алтарь заглянуть. Однако позволить ей этого я не мог — особам женского пола вход туда запрещен. Единственная возможность — устроиться уборщицей. Сестренка была на все согласна, и мне пришлось принять ее на работу. Совершать службу я мог целыми днями. Мама помогла мне изготовить специальные облачения. А службу я знал наизусть с семи лет. Родителей моих это увлечение смущало, и они советовались по этому вопросу с валаамскими старцами, которые сказали: если все делается серьезно — не препятствуйте.

— Переход от службы детской к настоящей службе был, видимо, естественным?

— Да, и очень желанным. Конечно, этому способствовал семейный настрой, особый дух православной церковности. Это такое состояние, когда жизнь неотделима от храма Божия и сама семья, говоря словами апостола Павла, становится домашней церковью...

Мир не чертеж, а рисунок художника

— Самый счастливый период Вашей жизни?

— Учеба в семинарии, а потом и в Духовной академии.

— Самый счастливый — потому что вы были молоды?

— И поэтому, наверное. Но и потому прежде всего, что сам процесс учебы, общения с замечательными преподавателями доставлял огромное наслаждение.

Как сейчас вижу, например, профессора Александра Ивановича Сагарду. Когда рассказывал о мучениках первых веков, так волновался, что выходил из аудитории, чтобы успокоиться...

Мне всегда нравился сам процесс познания. Вообще, пренебрежение светскими науками для священнослужителей считаю неправильным. Есть ведь в духовных учебных заведениях такие ученики, которые заявляют, что главное для них — «быть святым», а не знания постигать. Нельзя одно другому противопоставлять.

Творец заложил в человека стремление к самопознанию и изучению окружающей реальности. Сколько выдающихся ученых были верующими людьми, сколько православных святых в совершенстве знали различные светские науки! Более того, источник настоящего научного творчества — в Боге. Ведь мышление, основанное на элементарной логике, не позволяет ощутить реальной сложности мира. Английский писатель Честертон остроумно заметил, что наука не способна постичь мир по той причине, что мир не чертеж, а рисунок художника.

Конечно, во все времена возникал спор о том, можно ли мистический опыт подкрепить научными данными. Впрочем, сам по себе этот спор не очень-то влияет на религиозный выбор человека. Ведь вера возникает и укрепляется не благодаря рациональным доводам, а потому, что ее дарует человеку Бог.

Можно уверовать, даже многократно убедив себя в абсурдности религии с точки зрения разума. А можно доказать для себя существование Бога, видеть чудеса, но верующим человеком так и не стать. В народе говорят об этом: православие не доказуется, а показуется.

— Что повлияло на ваш выбор монашеского пути?

— Это был осознанный выбор. Я хорошо понимал, на что обрекаю себя. Но и осознавал, ради чего отказываюсь от этой величайшей земной радости. Можно отказаться от любви к одному человеку и к тем, кто появляется на свет как плод этой любви. Но сделать это можно только ради другой, еще большей любви — к Богу.

Трудно найти достойные слова, чтобы рассказать о той радости и красоте, что открывается человеку, ступившему на путь духовной жизни во Христе. Так больно бывает за людей, которым остаются так и незнакомыми эти чувства. Которые подменяют подлинное наслаждение суррогатным. Как грустит сердце, когда видишь массы молодых людей на бездуховных развлечениях. Нет, я ни в коем случае никого не осуждаю. Молодости не обойтись без стремления к развлечениям, состязаниям и вообще самым разным проявлениям творческого поиска себя. Однако необходимо уделять время и поиску истины, и молитвенному предстоянию перед Творцом. Ведь если душа не имеет связи с Духом Божиим, она истощается, оказывается беззащитной перед натиском искушения, порока. Священное Писание так наставляет на сей счет словами Екклезиаста: «Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд. И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего... И помни Создателя твоего в дни юности твоей».

Вот этим я и хотел бы закончить: чем раньше в юное сердце войдет Дух Божий, тем благодатнее для этого человека будет дальнейшее!