Интервью


08.11.2002

Боже, будь со мной! Интервью с протоиереем Михаилом Трухановым

Раифский монастырь в 1937 году.Протоиерей Михаил Труханов, кандидат богословия, хорошо известен многим православным людям. Написанные им девять книг, проповедующих суть Православия и жизнь в православной вере, тираж которых, по известным причинам, составлял лишь от 5 до 10 тысяч экземпляров, сейчас не найдешь в продаже. И тем более нам дорога та запись, которую удалось сделать в момент посещения 85-летнего священника его духовными чадами. С ними протоиерей Михаил щедро делится своим духовным опытом, воспринявшим традиции русского старчества, богатым жизненным опытом, включающим более 15 лет тюрем, лагерей и поселений.

— Самое главное — покаяние. И покаяние то, всенародное, о котором еще говорил св. праведный Иоанн Кронштадтский. Без покаяния никакого возрождения России я не мыслю. Вы сами понимаете: 70 лет строили без Бога рай на земле, — теперь, может быть, столько же лет намерены наши правители перестраивать? А Христос ясно говорит: «Без меня вы не можете делать ничего!» Мы без Христа можем только грешить себе на погибель. А все доброе, святое, праведное, благочестивое, любящее — все только через Христа! А так что мы — ну, будем призывать друг друга… Но ведь кто у нас?.. Вы посмотрите! Мы должны молиться. И молитва — это ведь самое мощное! Что я могу конкретно сделать, чтобы Россия возродилась? Но я могу обратиться к Тому, Кто все может — ко Христу Спасителю, возлюбившему нас до смерти крестной. И вот тут долг каждого из нас, христиан православных, молиться, чтобы Сам Господь вмешался в исторические судьбы России и направил их на благо, для спасения душ всего мира, в том числе, и россиян.

Мы, россияне, что мы можем сами?.. Если я нечистоплотен, пребываю в разврате, во лжи, в убийствах… Посмотрите, что говорят данные статистики, скажем, об абортах: сколько погибает младенцев, еще не видевших света Божия! Ведь над нами гнев Божий висит, а мы все еще ерепенимся: мы сделаем!..

Ко мне как-то приходили академики, занимающиеся экологией. Я им говорю: «Да вы не с того края начинаете. Нам сказано: «За нечестие живущих на Земле, земли плодородные обратятся в солончатые и бесплодные». Так раньше нужно вас ко Христу подвести, чтобы вы стали нравственно жить. Тогда все остальное будет само собой сделано, тогда я верю. А так — что? Не с того края начинаем. А ведь ученые… Крупные ученые, которые пишут книги… Ну, что это?..

У нас одно ясно: Бог есть Любовь. И никто не знает Бога, кроме как любовью. Любовь можно познавать только любовью. Другого нет средства. Значит, я могу быть, что называется, семи пядей во лбу, но если у меня нет любви, то я Бога не знаю. А если я Бога не знаю, то я — несчастнейший из творений. Я даже иногда смотрю: ползет какая-то букашка. И думаю: Господи, ведь она выполняет свое назначение, которое ей дал Господь для бытия земного. А я — почтен образом и подобием Божиим! «Будьте святы, как Я свят, Господь и Бог ваш» — сказано в Писании. А я уклоняюсь. Куда? В страсти. Я отходу от Христа Бога и порабощаюсь бесовщине. Начальник страсти — демон. А я предался страсти — гордости, винопития, блуда. Даже простое курение — уже есть страсть. Я не могу отстать от нее, но ведь я никому никакой беды этим не делаю? Да ты, прежде всего, никому никакого добра не можешь сделать, если ты порабощен какой-то страсти!

— Батюшка, что мы должны исторгнуть из своей грешной души самое главное? Каков главный грех?

— Начало греха — гордость. Наши прародители были изгнаны из рая, через гордыню. Сами хотели, по наущению диавольскому, стать богами. И, как сказано, начало всякого греха — удаление от Бога — гордость.

— И это должно быть, наверное, в каждой проповеди, которая звучит в храме?

— Я считаю, что сейчас, не должно быть ни одной проповеди без призыва к покаянию. О чем бы мы ни говорили. Потому что все наше Священное Писание, все учение Отцов желает нам совершенствования. А совершенствование немыслимо без покаяния. Без покаяния просто нет спасения, потому что мы все грешники, и грешники страшные. Так надо раньше (у нас есть грубое такое выражение) изблевать из себя все гнилое, зловонное, греховное, что все равно не переваривает наша душа. Помните, у Тертуллиана еще сказано, что душа — по природе христианка. Она тянется к добру. Высшая часть души — дух человеческий — это дыхание Вседержителя, и он тянется к тому источнику, от которого он получил жизнь. И поэтому душа никогда не бывает спокойна, пока вы этот дух божественный будете гасить плотскими страстями. Вы его поработите — и он вроде бы уже не существует. И тут только расцвет, радость в страстях — мимолетная. Но концом радости, греховной радости, как сказано, всегда бывает печаль. Я не помню, кто-то из Святых Отцов даже заметил: «Бокал радости, который вы выпиваете, погрязши в страсти, всегда на дне дает вам горечь желчи». Покурил — и успокоился! Выпил до бесчувствия — и никаких тебе совестей, ничего! Это же выработанная техника пребывания в страсти. Уж я не говорю о страстях блуда, сребролюбия… И все страсти имеют один источник — гордость. Отсекать надо гордыню!

Кто-то из Святых Отцов тоже заметил, что любопытство есть уже признак несмиренности души. Проявление гордости. Я вот буду знать, а вы — не знаете. Мы не просто должны, знаете, всю информацию ловить, растопырив уши. Не надо этого. Наоборот, если вы видите, что идет слишком много информации, — выключите ее, зачем это вам? Я понимаю, что-то христианское еще мы можем послушать… Но, простите, ничего, кроме Евангелия.

Священномученик Игнатий Богоносец говорит: «К Евангелию мы притекаем, как к плоти Господа Иисуса Христа». Я читаю Евангелие, исполняю его — я как бы приобщаюсь уже Христа. Чувствуете, какая высота и святость присущи только Евангелию? Вот почему Евангелие нельзя не читать!

— В наше время трудно найти себе духовника. Какое основное качество ты должен заметить в батюшке, который будет духовником?

— Святитель Игнатий Брянчанинов говорит: наступит такое время, когда не будет ни старцев, ни тех руководителей духовных, которых мы ищем для определения, так сказать, генерального пусти своей жизни. Поэтому руководствуйтесь Священным Писанием, канонами церковными и писаниями Святых Отцов. Не гоняйтесь сейчас за духовниками: непременно за таким-то и за таким-то. Живите спокойно в Церкви, по ее уставам, по ее преданиям, которые установлены в Церкви со времен апостольских. Не гоняйтесь за «знаменитыми». Прежде всего, не оставляйте того, что вам дано. А дано нам все: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется».

Это сказано еще у пророка Иоиля и подтверждено в Деяниях Апостольских. Так призывайте — и спасайтесь! Чего спрашивать? Чего вам искать-то? Непременно, чтобы вот тот-то нам сказал… Да, мы читаем Святых Отцов, мы не отрицаем того, что полезно общаться с богоугодными людьми. Но нужно помнить, что даже у святых бывает личное мнение. Вот, я с вами говорю. Вы думаете, что я в благодати, например, что говорю благодатные слова. Но если я подумаю, что я, например, лучше чем Андрей. И у меня мгновенно Господь отнимает благодать — и вы фиксируете, продолжаете меня записывать, а из меня уже не благодатные слова исходят! Это такая нежность! Благодать сравнивается с водой: представьте, я в пригоршне несу воду. Чуть-чуть где-то дырочка, и все исчезло. И я безблагодатный остался. Уже говорю без благодати — жалкие мои слова.

Господь нас часто смиряет, чтобы мы не зарывались своим носиком. Чуть-чуть только я возомнил, что я — что-то, и сразу — я уже ничто! Почему мы и должны все время сами себя контролировать. Я вот какую-то писанину делаю и боюсь просто, чтобы что-то от меня не проскользнуло личного, ни одного слова хвалебного от меня личного, как писателя, а чтобы было все только то, что служит к вразумлению, к совершенствованию того, кто будет читать. И поэтому приходится десятки раз перемарывать свою писанину. Сейчас вот эти какие-то восемь книжонок, которые у меня вышли — у меня там ценное только одно: те молитвы, которые были продиктованы в тех условиях, в которых я находился. Какие? Вот, скажем, я в собственных испражнениях валяюсь, в бессознательном состоянии, пораженный пеллагрой (а это такое заболевание, у которого обычен смертельный исход). Дистрофия — это всем понятно — истощение. Кожа шелушится, как рыбья чешуя. Это мы говорим, например, дерматит. Деменция — слабоумие —причем слабоумие такое, когда вы забываете все. Тут можно говорить еще, что я, например, забыл то-то и то-то, — не это. Я забываю даже, как пишутся буквы, как пишутся цифры, как зовут мою маму, как зовут моих учителей или тех товарищей, с которыми дружил. Абсолютное отсутствие памяти! Я знал десяток псалмов наизусть, когда я попал в места не столь отдаленные, но в том состоянии я ничего не знал! Я никаких молитв не знал. У меня осталось только — по чувству — сознание потребности в молитве. И я говорил только: «Боже, будь со мной!» И вот эту молитву — «Боже, будь со мной!» я потом десятки лет пронес с собой...