Интервью

В Австралии проживает 25-30 тысяч русских. Конечно, далеко не все они верующие, посещающие церковь. По всей Австралии действуют 25-30 приходов — это довольно большая община, служат 20 священников, во многих храмах помогают дьяконы. Все приходы в подчинении одного архиерея — архиепископа Австралийского и Новозеландского Илариона.

Протоиерей Гавриил служит в Свято-Николаевском соборе города Брисбена, расположенного на северо-восточном побережье континента. Он замечателен тем, что это — старейший русский приход в Австралии, ему скоро исполнится 80 лет.

— Отец Гавриил, расскажите о том, как Ваша семья попала в Австралию.

— Мои деды с Забайкалья. Они уехали в Китай в годы революции. Мои родители родились в Северной Маньчжурии. Мне было всего три года, когда мои родители покинули Китай и переехали в Австралию. В то время, после культурной революции в Китае, всем иностранцам нужно было уехать либо на целину в Советский Союз, либо на запад. Можно было ехать в Канаду, США, Бразилию и Австралию. Так мы попали в Австралию. Я там рос и учился. Мы все по паспорту австралийцы. Русские моего поколения, мои друзья, воспитывались в русских традициях. Родители очень аккуратно старались воспитать нас в русском духе. Честь и хвала им, потому что в некоторой степени они это, конечно, сделали.

Несмотря на то, что я до 43 лет не был на Русской земле, я в душе всегда был русским. Душа всегда тянулась к России.

— Какие трудности встречаются Вам в пастырской деятельности?

— Нас окружает совершенно неправославная, нерусская среда. Самое серьезное дело, которое предстоит каждому священнику — это сохранить и Православие, и русскость в каждом поколении, потому что каждое поколение что-то теряет. Говорят, что, в конце концов, все должны ассимилироваться, но мы постараемся этот процесс как-то задержать. Это главная задача — в наших детях сохранить нашу веру и нашу культуру.

— У вас ведется какая-то миссионерская деятельность среди местных жителей?

— Я думаю, что в каждом приходе ведется миссионерская деятельность. У нас в Австралии не так много печатается литературы. Что-то мы получаем из епархии, но главным образом литература приходит из Америки. В Джорданвилле издается журнал на русском языке. Когда к нам приходят на богослужение интересующиеся люди, мы всегда им даем какую-то брошюрку, предлагаем побеседовать со священником или диаконом. Из местных школ приводят детей и в порядке программы, учитывающей ознакомление с различными вероисповеданиями, просят побеседовать со студентами, ответить на вопросы. Мы надеемся, что какие-то плоды от этого все-таки могут быть. И, конечно, нам иногда приходится служить на английском языке. Например, нормальная практика для приходов, где паства двуязычная: мы читаем Евангелие на двух языках по большим праздникам, и проповедь говорим тоже на двух языках. Помимо того, люди приходят на крестины и просят провести их на английском, потому что родители уже не понимают русского, а на крестинах и венчании важно, чтобы знали, что происходит.

— Это Ваш первый приезд в Россию?

— Это мой третий приезд. Я в прошлом году приезжал в Россию с паломниками. Это было первое официальное епархиальное паломничество. Мы были в Москве, в Петербурге, на Валааме. Еще покойный владыка Павел дал мне поручение организовать паломничество на Святую Землю. Но, конечно, было много запросов на поездку в Россию. Наконец-то, слава Богу, мы смогли это осуществить. Я должен сказать, что наши паломники были поражены. Мы не могли удержаться от слез. Посещая святые места, прикладываясь к мощам, вы должны понять, как это дорого, что они у вас здесь, дома. Вы не только читаете о них и молитесь, но можете посетить в любое время. Там мы всю жизнь служим преподобному Серафиму Саровскому, святителю Иоанну Шанхайскому, блаженной Ксении, Александру Невскому — все они самые настоящие русские святые, но для нас это что-то далекое географически. А духовно это — все наше, родное. 20 лет служить этим святым, на полиелее петь величания, петь тропари, в проповедях рассказывать об их жизни, вдохновлять людей, а потом получить возможность приехать и наяву встать перед гробницей этого святого — это что-то потрясающее.

— Наверное, на этих святых местах особо чувствуется боль разделения, то, что у нас нет евхаристического общения?

— Конечно. Мы смотрим на простых верующих, на священников, архиереев и видим, что это — такие же русские православные люди, а мы такими всегда считали себя. Мы видим это, как зеркало.

— Когда Вы вернетесь в Австралию, поделитесь впечатлениями со своей паствой?

— Я не просто буду рассказывать. Я тщательно, хотя это против моей натуры, все фотографирую. Перед тем, как я ехал, провел дискуссию о предполагаемой поездке, и точно, когда вернусь, надо будет все рассказать. Пока мы здесь разъезжали по разным местам, я думал, как к этому подойти, как преподнести.

Главная положительная сторона нашего приезда — это не только то, что будет обсуждаться великими людьми: Святейшим Патриархом, Митрополитом — это все скорым, или медленным темпом будет идти объединение Церкви. Но, для меня лично — это возможность пообщаться с людьми, поделиться мнениями и посмотреть людям в глаза. К нам подходили батюшки, дьякона, миряне, и у нас велись такие отдельные экспромтные разговоры, к которым невозможно было подготовиться, и мы видели, что люди переживают то же самое, горят той же самой верой. И это гораздо больше нам дало, потому что мы видим, что здесь есть та же самая Божья Благодать, которая, мы надеемся и у нас есть. Да, нужно будет поделиться личными мнениями, я уверен, что в заключение скажу: «Знаете, я хочу чтобы произошло то, что произошло с самарянкой: она побеседовала со Христом, потом она пошла к своим соотечественникам и многое рассказала. Но был такой момент, когда они сами пришли к Господу, пообщались с Ним и сказали ей: «Теперь мы верим не потому, что ты нам сказала, а потому что мы сами видели, сами почувствовали».