Наркомания

Исповедь реального молодого человека из новой книги иеромонаха Анатолия (Берестова), профессора, доктора медицинских наук, руководителя Душепопечительского центра святого праведного Иоанна Кронштадтского на Крутицком патриаршем подворье.

дорога в ад

Я не помню, при каких обстоятельствах я попробовал наркотик в первый раз, так как из-за героина многое в моей памяти стёрто. Но часто, особенно когда ложишься спать и закрываешь глаза, какие-то куски из жизни всплывают в памяти: когда в состоянии ломки ты вырываешь у какой-нибудь женщины сумку в подъезде, когда бьёшь стекло у машины и вырываешь магнитолу, когда снимаешь у какого-то парнишки куртку, когда плюёшь на мать, отца, близких, родных, когда чувствуешь, что ты одержим некоей силой, которая командует тобой и рабом которой ты стал.

Я помню, что первым моим наркотиком был «план» (анаша, продукты конопли). Я учился в школе классе в девятом. Тогда годик я просмеялся (так сказывался на мне эффект «плана» — весёлость и смех) и уехал на каникулы. Когда я вернулся, то оказалось, что все мои друзья, с кем я рос и учился, уже нюхали героин.

Я долго отказывался садиться на героин и уговаривал друзей взять лучше планчика покурить, но когда мой лучший друг сказал мне: «Я уже не могу уснуть», я всё понял и мне стало страшно.

Но всё-таки к зиме чувство любопытства побороло мой страх, и я понюхал полоску порошка цвета «какао». Это был низкосортный героин из всем наркоманам знакомого Университета Дружбы Народов, который вполне можно было бы назвать «Университетом русских наркоманов».

Через несколько месяцев я тоже уже не мог спать. Сладкое угощение и деньги закончились, а героина надо было всё больше и больше. Начался новый и самый страшный этап в моей жизни...

одержимость

Мы начали вымогать деньги у лохов — лиц побогаче, послабже и разинь. Так постепенно у нас организовалась группа из 8-10 человек — подростков. Мы оккупировали свой микрорайон. И у меня появилось стремление не только к героину, так как я ещё не кололся и мог ещё себя немного контролировать, но и к дорогим дискотекам, барам, ресторанам, девочкам, машинам...

Почему такое со мной могло случиться? Ведь всё, что мы делали, к чему стремились, было безнравственно и порочно, более того, — сугубо греховно. Но откуда мы могли знать о каком-то там грехе, нравственности, порочности и тому подобных нам ненужных и неизвестных понятиях? Я, как и большинство моих друзей, рос без Бога, в семье бездуховной, в которой главным было материальное благополучие. У меня раньше, чем у других моих сверстников, появился видик. Я мог часами смотреть гангстерские фильмы, боевики, фильмы-ужасы. Я часами впитывал в свою душу насилие, кровь, убийства, секс в самых изощрённых вариантах. Я начинал чувствовать себя героем этих фильмов, и гордость и тщеславие развивались в моей душе. Да, я сознательно взращивал их, ибо мне хотелось быть не такими, как остальные, а выше их, круче их. И когда сколотилась наша подростковая группировка и мы стали хозяйничать в микрорайоне, честно говоря, я занимался хулиганством и мелким бандитизмом не столько из-за материальных благ и даже не из-за наркотиков, так как я в то время я ещё не кололся, а из-за того, чтобы все боялись меня и знали, и говорили за спиной: «Да, этот парень крутой, он в группировке»...

В семье не интересовались, откуда у меня появляются новые вещи и деньги. Так что нет ничего удивительного в таком развитии моей души. Что такое грех, я не знал, и был уверен, что доставать деньги таким образом, как я это делал, хоть и рискованно, но нормально, и никто меня за это не осуждал.

Этот греховный образ жизни привёл меня, в конце концов, к тому, что я начал колоться героином и полетел в... бездну ада.

Через какое-то время мы познакомились с наркоманом, который только что освободился из заключения. Он был профессиональным щипачом. Ему нужен был отвод, и мы стали с ним работать. Так мы в течение двух лет добывали деньги на наркоту и развлечения. Нашим идеалом поведения были гангстерские боевики и мы подражали им, и нам было в радость пожать руку какому-нибудь криминальному авторитету района.

Ведя такой образ жизни, мы не могли не попасть в поле зрения организованной преступной группировки. И с одной из московских организованных группировок мы с радостью согласились работать. Всё стало гораздо серьёзней.

на краю

...Я всё больше и больше завязал в наркотиках. Они мне были нужны как воздух, как вода, чтобы жить. Но своё состояние наркомана не утаишь от своих боссов в группировке. Они таких не любят и стараются от них отделаться. И меня выгнали из «организации», пообещав, что, если вылечусь, то примут обратно.

Я потерял сразу всё: деньги, друзей, доверие, родителей и, кажется, голову. Всё произошло так быстро, что я даже и не заметил, как я остался один. Дело в том, что если ты «работаешь» в «организации», то ты не сядешь, так как у них всё схвачено и за тобой всегда приедут, если лишнего не наболтаешь. А когда остаёшься один, ты начинаешь творить на ломках такие «чудеса», что потом только удивляешься.

Однажды я попался. Перекумарился я в одном из отделений милиции, где основным лекарством была бита для игры в бейсбол. После того, как меня отпустили, я не стал употреблять наркотики, а стал пить до беспамятства, но и от этого я стал постепенно отходить, так как я понял, что больше не могу вести такую ставшую страшной для меня жизнь. Я чувствовал, что если что-то не изменю в своей жизни, я погибну. Я уже начал явно чуять свою погибель.

отец анатолий

И по Божьему произволению я узнаю от знакомого, сын которого тоже наркоман и сейчас он находится в монастыре, адрес Душепопечительского Центра. Я уже точно знал, что медлить нельзя, для меня нет иного пути спасения, как только обратиться за помощью к Богу и оставаться дальше в этом обесованном мире мне нельзя было. И я поехал в Душепопечительский Центр на молебен, а после мелебна сумел попасть на приём к отцу Анатолию. Он поговорил со мной и согласился отвезти меня в монастырь. Через день мы уже уехали. Моя радость была неописуемой. Нет, это не та радость от грязных денег или полученного какого-то плотского удовольствия, это — чистая детская радость.

Когда я приехал в монастырь, я был абсолютно не знаком с православным образом жизни. Мне казалось, что я на другой планете — настолько я был испорчен. В первое время меня сильно крутил бес, пытаясь выгнать меня из монастыря, никак не желал, чтобы я оставался там. У меня был молитвослов, и хоть я не понимал ничего, не мог выговорить ни одного слова молитвы, я начинал молиться своими словами, как мог. Я знал, что Господь всё равно меня услышит. И я знал точно, что в мир мне возвращаться нельзя. И тогда я понял, что если проявить терпение и смирение, Господь вразумит и поможет, ведь смирение и терпение — величайшие христианские подвиги.

луч надежды

Через несколько месяцев я начал возвращаться к жизни. Сначала я научился многое делать своими руками, потом начал помогать прислуживать в алтаре и на клиросе. Я был счастлив по-настоящему, по-детски. Впервые я ощутил красоту и радость жизни, её я увидел совсем другими глазами. Оказывается, есть Бог, есть любовь, есть люди, которых не надо ни обманывать, ни обворовывать, есть наслаждение жизнью и красотой. Я был счастлив. Мне не хотелось в Москву, я её боялся. Я знаю многих ребят, которые до сих пор не хотят уезжать из монастыря, и я думаю, они там и останутся.

Наступило лето. Я стал ходить в лес и на рыбалку. Я не могу ни с чем сравнить те ощущения, когда на рассвете ты въезжаешь на велосипеде в лес, поднимается солнце, стоит оглушающее пение птиц, ты кричишь от счастья жизни без наркотиков и возвращения в жизнь. И я понял, как мало надо человеку.

И я нашёл своё новое солнце, ведь старое было мною же и украдено!

Александр С., 19 лет.