Люди

В кабинете Раисы Петровны Гусляковой, заместителя главного врача Республиканской клинической больницы, я провела полтора часа. Все это время телефон разрывался. Звонили пациенты, звонили коллеги из различных отделений РКБ, из районных больниц: просили совета или поддержки. Сколько раз от самых разных людей, и от медиков, и от тех, кто весьма далек от медицины, я слышала: «Раиса Петровна — врач от Бога»... Путь ее в медицине был прямым, и шла она по нему уверенно, а вот приход в профессию определила личная трагедия.

«Чтобы не совершать врачебных ошибок»

Рае исполнилось семь лет, когда из-за досадной врачебной ошибки умер отец. Молодой, крепкий мужчина, души не чаявший в своей дочке. Она до сих пор не может спокойно вспоминать тот горький день, когда мир для нее, словно перевернулся. В старину верили, что земля покоится на трех слонах-опорах. Для ребенка самая надежная опора — мама и папа. Потеря одного из них нарушает мировую гармонию. А тут еще на их маленькую семью обрушился тяжкий груз бытовых забот. В деревне, с ее натуральным хозяйством, без мужчины в доме вообще прожить трудно, особенно в голодные послевоенные годы, так еще на матери висел долг за выстроенный незадолго перед тем дом. А какая зарплата у учительницы?

Мать Раисы Петровны тогда пригласили в райком партии, предлагали наказать врача. В стране как раз шла охота на «убийц в белых халатах», а отец был инженером, ценным специалистом. Она отказалась: «Мужа не вернуть, а врач кому-то еще поможет». Скромная сельская учительница дала тогда дочери один из самых главных уроков — нравственности. Раиса Петровна вспоминает, что мать часто повторяла: «Не знаешь, как поступить, поступай по совести». Возможно, именно поэтому девочка не возненавидела весь мир за свою беду, а твердо решила стать врачом, когда вырастет, «чтобы не совершать врачебных ошибок».

Школу Раиса закончила в Казани. Выпускнице было тогда всего пятнадцать, ведь в первый класс она пошла в пять лет. К пяти годам Рая бойко читала и писала, и на семейном совете решили, что место ей за школьной партой. Годы учебы вспоминает, как период бесконечного, упоительного чтения. В старших классах прибавилось еще одно увлечение — театр: с подружками не пропускали ни одного спектакля казанских театров. Особенно часто бывали в камаловском. В классе было много девочек, родители которых там играли.

Студенткой Казанского медицинского института Раиса стала также в пятнадцать лет. Конечно, это не по правилам, ведь у нее еще и паспорта не было. Может быть, она вообще была единственной пятнадцатилетней студенткой за всю историю КГМИ. Но ректор пошел навстречу, допустил до экзаменов. Наверное, на него произвел впечатление аттестат с «пятерками». Экзамены выдержала. И вот в сентябре состоялось «пострижение в студентки». Было тогда в вузах такое модное действо. Причем постриглась буквально. Сменила косу на «взрослую» стрижку.

Учеба в мединституте — дело серьезное, правда, и увлекательное безмерно. Раиса Петровна благодарна своей альма-матер, ее преподавателям и за теоретические и прикладные знания, которые ей дали, и за то, что казанская медицинская школа не ограничивалась историей болезни, а учила видеть личность в каждом пациенте. Такой подход дорогого стоит. Наряду с необходимыми практикующему врачу алгоритмами исследования, ведения документации, студентам раскрывали логику врачевания. Врачебную практику Раиса проходила в Козловском районе Чувашии. И хорошо, что в районе! В Казани практикант уверен, что «тылы» его надежно страхуют старшие коллеги. А в районе пришлось и ассистировать, и оперировать. Здесь она впервые столкнулась с трахомой, о которой знала лишь по книжкам. Ответственность формировала врачебное мышление. Кстати, практиканты не только в больнице работали, еще и баржи на Волге разгружали. Питания, организованного для них больницей, не хватало, вот и зарабатывали на лишний бутерброд.

Болезнь и страдание нам даются от Бога для того, чтобы мы могли освободиться от такой привязанности к жизни, которая нам не дает возможности глядеть в будущее с открытостью, с надеждой. И мне кажется, что людям, которые болеют долго, надо помочь в двух вещах. Во-первых, в том, о чем я только что сказал, — помочь осознать: меня Бог сейчас освобождает от плена, дает мне возможность не привязываться к жизни, которая так мучительна, болезненна, дает мне возможность глядеть в другую сторону, — в сторону, где больше не будет ни боли, ни страдания, ни страха, где распахнется дверь и я окажусь перед лицом Самого Спасителя Христа, Который Сам через все это прошел. А второе (и это мне кажется очень важно): когда мы тяжело болеем или идем к смерти, окружающие о нас заботятся, и часто болеющий человек болеет душой о том, что стал обузой для других. Вот в этом болеющего надо разубедить. Он не стал обузой. Он дал каким-то людям счастье, возможность проявить свою любовь, свою человечность, быть им спутником через последний период жизни — в вечность. Болящих надо убедить, что пока они были здоровы, крепки, они заботились о других, помогали им, не обязательно в болезни, просто в жизни; теперь они могут от этих людей получить ту любовь, которую сами посеяли в их душах, и им дать возможность показать свою любовь и свою благодарность. Когда мы отказываемся во время болезни от помощи других, мы их лишаем величайшего счастья — нас долюбить до конца. Это не обязательно наши родные; это всякий человек, который отзывается на нас. Я думаю, что если тот, кто заботится об умирающем, мог бы воспринимать происходящее с ним, просто сидеть рядом с ним и не вносить ничего самому, а только быть самому прозрачным, безмолвным, как можно более глубоким, то вероятно, он увидел бы, как этот человек сначала слеп к вечности, как бы закрыт от вечности своей плотью, своей телесностью, своей человечностью. Постепенно все это делается более прозрачно, и умирающий начинает видеть другой мир. ...Поэтому те молодые люди, которые ухаживают за больными, кроме того, что они дают больному возможность с благодарностью и открытостью принимать любовь, которая им дается — это очень важно — могут с ними сидеть в момент, когда больной уже не может никаким образом им сказать о том, что он сейчас видит или чувствует, но знать, что сейчас совершается переход, и быть с ним всё это время, время перехода. митрополит Антоний (Сурожский) Лондон, июнь 2000 г.

Романтика привела на Алтай

Когда пришла пора распределения, Раиса выбрала Алтай. Почему? Да просто это была самая дальняя точка, из тех, что предлагались выпускникам. На самом деле она мечтала о Сахалине или Камчатке. Молодому врачу кружила голову романтика.

Романтики и впрямь было выше головы: удивительная природа — пестрый ковер цветущей степи по весне и страшные черные бури распаханной целины. Народ здесь жил разный: ссыльные поволжские немцы, крымские татары, русские, украинцы. У всех свои обычаи, но между собой ладили, а к врачам относились уважительно. Раиса Петровна преподавала в медицинском училище райцентра Кулунда и работала в участковой больнице. Больница, по нашим понятиям, маленькая, всего на 25 коек. Три палаты: мужская, женская, детская и скабиозорий, где лечили чесотку. Чесотка была подлинным бедствием этого безводного края, где большинство озер — соленые. Молодому врачу было где развернуться: приходилось и учить, и лечить, и анализы крови и мочи делать. Но много трудной работы — это как раз то, о чем грезилось романтикам-шестидесятникам.

Здесь же на Алтае она встретила свою судьбу. Муж, Алексей Михайлович Гайбарян, был к тому времени сложившимся врачом, опытным хирургом. Разница в возрасте в 18 лет не помешала им стать на редкость удачной парой. Муж был для нее наставником в профессии, она многому у него научилась. Врачебный тандем оказался плодотворным, постоянно помогали друг другу. Так, Алексей Михайлович оперировал, а Раиса Петровна выхаживала его сложных больных. Понятно, что семья из двух врачей — это постоянный консилиум. Не удивительно, что их единственный сын, Андрей, также стал врачом.

В отпуске, как правило, супруги вели бивачную жизнь, объездили Крым, Кавказ, приохотили к путешествиям сына.

После Алтая оба работали заведующими отделениями в районной больнице в Воронежской области.

РКБ «выросло» из «старой клиники»

В 1980 году Раиса Петровна с семьей вернулась в Казань. Свое оно и есть свое. Так, вдали от Казани Раиса Петровна тосковала по татарской кухне. Пекла треугольники, делала чак-чак, жарила кош теле. Мелочь вроде бы... но весь наш быт состоит из таких мелочей.

В Казани она заняла должность заведующей терапевтическим отделением в «старой клинике». С самого начала она постаралась наладить тесное сотрудничество с кафедрой КГМИ, с профессором Раисой Абдрахмановой. Общими стараниями удалось соединить в деятельности клиники академическое и практическое направления. Этим могут похвастаться немногие лечебные учреждения. Для «старой клиники» это стало одним из принципов работы, который перенесли со временем и в РКБ.

Раиса Петровна была среди «пионеров» РКБ. Это она подбирала кадры для терапевтической службы, из которой впоследствии выросли отделения гематологии, эндокринологии, нефрологии, пульманологии, кардоревматологии. Для этих специализированных служб нужно было подготовить врачей, параллельно «обжить» новые владения, приобретая для них мебель и оборудование. Во время переезда, в 1982 году, дневали-ночевали в палатах. День переезда был знаменательным: перебирались сюда в Рождество.

Муж стал начальником санавиации. А Раиса Петровна с открытием РКБ заведовала одним из самых проблемных отделений — пульманологии. Через год она стала заместителем главврача по терапии, а спустя три года — первым заместителем. В будущем году исполнится четверть века ее работы в РКБ, и 23 из них — в должности заместителя главврача. Это очень сложно — поддерживать в исправности такой сложный административный механизм, как РКБ.

— Вам приходилось когда-нибудь жалеть о выборе профессии?

— Никогда, ни одной минуты не жалела, что я врач. А вот душевный подъем, когда понимаешь, что ты сделал все, что мог, и никто не смог бы на твоем месте сделать больше, мне знаком. Есть красота диагностического и лечебного процесса, когда все симптомы и жалобы пациента укладываются в логику лечебного процесса. Хороший врач ее чувствует.

— Что особенно важно для успешного лечения больных — лекарства, уход, отношение персонала?

— Это зависит от характера заболевания. Сейчас много больных, у которых болезнь вызвана тем, что им трудно адаптироваться к условиям жизни. Язвы желудка, бронхиты связаны именно с этим. Поэтому мы ввели в штат психотерапевта. Надо заметить, что наша больница в этом плане напоминает космический корабль — может работать в автономном режиме, поскольку в штате есть практически все специалисты.

— Раиса Петровна, Вы довольны своей жизнью?

— Да. Считаю, что в профессии я состоялась. Во всяком случае, есть чувство удовлетворенности работой.

Женская судьба тоже удалась. У меня был любимый муж, вырос хороший сын, есть хорошая сноха (тоже медик), растет славная внучка. На мой взгляд, создать счастливую семью, вырастить детей — это главная задача женщины на земле, ее счастье. Что до меня, то лучшим временем своей жизни считаю те дни, когда был жив муж, и я с удовольствием занималась домом, вязала, готовила. Приготовлю какой-нибудь сногсшибательный обед и заглядываю своим мужчинам в глаза: ну, как, вкусно? Именно в этих простых радостях реализуется женщина. В противном случае она все чего-то ищет, и все ей не нравится, и все не так.

— Как Вы считаете, врач должен быть верующим человеком?

— Несомненно, он должен быть богобоязненным, смиренномудрым. Понимать, что нет ценности выше человеческой жизни. Черчилль говорил: «Смерть нескольких людей — статистика, одного — трагедия». Врач участвует в этом трагедийном процессе. Если ему удается трагедию перенести в иную плоскость, замечательно. Надо всегда помнить, что другого такого человека, как этот, не будет. Он один такой — вот с этими глазами, умом, душой.

Когда я ездила в Иерусалим, поняла, что там — Вечность, а мы живем в коротком временном отрезке. И его надо прожить, помогая друг другу.

— Что бы вы посоветовали начинающим врачам, вашей внучке?

— Копить знания, ведь в любой профессии прикладные задачи не разрешить без академических знаний, и особенно в медицинской. Прислушиваться к своей совести — в душе должны быть сдерживающие моменты, чтобы поступать не только, как хочу, но и как надо. Еще важна любовь к людям. Нужно уметь жить с людьми, которые тебя окружают, не создавая проблем в общении, поступать так, чтобы им было удобно с тобой. Ответная реакция непременно последует. Ну и конечно же, надо помнить десять заповедей: не укради, не убий, не лги, не возводи напраслину на ближнего, и так далее, и тогда в мире будет порядок.

София САЙГАНОВА, «ВиД»