Люди

Незабываемое Рождество Христово провел в лагере на Соловках писатель Борис Ширяев на нарах общежития, устроенного в руинах Преображенского собора. Какого мужества требовало от верующих прийти в эти годы на службу в храм, видно из воспоминаний Валентины Яснопольской.

Это был период после появления «Декларации» митрополита Сергия. Настоятель храма, приютивший нашу общину, о. Александр Глаголев, хотя и не сочувствовал «Декларации», но, не желая нарушить церковное послушание, принял ее, а о. Анатолий Жураковский, молодой и горячий, признать ее отказался, и наша община оказалась без храма. На Подоле мы обнаружили заброшенный, полуразрушенный храм и принялись хлопотать о получении его в свое распоряжение, обещая восстановить своими силами. Храм нам, конечно, не отдали, но на мою работу поступило заявление, что я «хотила заареднуваты соби церкву» — так это звучало по-украински.

Появилась большая статья в стенгазете, была создана специальная комиссия, и когда мне предъявили обвинение, я спокойно ответила, что, действительно, обращалась по вопросу аренды церкви в соответствующие органы. Мое спокойствие немного охладило пыл моих невольных гонителей, и мне сказали, что предпринимать относительно меня они ничего не будут, но если поступят какие-либо запросы обо мне, то они примут меры. Сокращение штатов показалось им удобным предлогом для моего увольнения.

Все эти события происходили в самом начале января 1929 года, а 7 января — Рождество. Все доброжелательно настроенные ко мне сотрудники уговаривали меня обязательно в этот день выйти на работу. Я и сама так решила, чтобы не осложнять обстановки. Но когда 6 января, в канун Рождества, я вышла после работы на улицу и взглянула на небо, то почувствовала, что никакие силы не заставят меня отказаться от праздника. И я поехала в Ирпень к о. Димитрию и пробыла там целый день, а к вечеру вернулась в Киев.

Когда на другой день, 8 января, я вышла на работу, то все же волновалась и про себя придумывала (по совету доброжелателей) разные варианты объяснения моего прогула. Тут я увидела секретаря отдела, бегущего ко мне с торжествующим видом разоблачителя, и подумала: «Неужели перед этим юношей, перед всеми сотрудниками я побоюсь сказать, что праздную Рождество Христово? Да ни за что на свете!» Секретарь подлетел ко мне и спросил: «Товарищ Ж[дан], вы почему вчера не были на работе?» «Я праздновала», — спокойно ответила я.

Секретарь как-то сразу опустился на свои пятки (он был маленького роста и ходил на носках). Несколько секунд смотрел на меня в упор, а потом сказал: «Ну, знаете, вы молодец» — и убежал, а я спокойно села за свой стол и принялась за работу. Когда через несколько дней выдавали зарплату, то у меня даже не вычли за прогул, как это было принято, как бы признав таким образом законность моего прогула...