Люди

Каждый раз, когда Григорий Ефимович входит в Раифскую обитель, его охватывает безграничная радость — в душе возникают те же чувства, что и в детстве, когда он еще мальчишкой приходил сюда вместе с родителями или с ребятами окрестных деревень в дни больших церковных праздников.

Григорий Ефимович ГЕРАСИМОВ родился в январе 1916 года. На его памяти — каким был монастырь сразу после революции, закрытие монастыря в 30-е годы, советский период, и время, когда обитель стала возрождаться. Мы встретились с Григорием Ефимовичем, когда он в очередной раз приехал из Казани в Раифу, чтобы поклониться святыни монастыря — чудотворному образу Богородицы, и расспросили его поподробнее о том далеком для нас времени. Григорий Ефимович оказался прекрасным собеседником и рассказчиком, и, дожив до такого почтенного возраста, — бодрым, жизнелюбивым человеком…

— Родился я неподалеку от Раифы, в Ильинке. В семье нашей все с Господом в душе жили. Две моих старших сестры в Ильинском церковном хоре пели. Голоса сильные были, высокие. Одна-то из них потом регентом в Лопатинском (Волжском — от ред.) храме служила. Помню себя с лет 10-12. Я бойкий был тогда, шустрый. Впрочем, как и все мальчишки, наверное. Больше всего нам нравились большие праздники, когда у ворот монастыря собирался народ со всей округи. Мы то и дело спрашивали у родителей, скоро ли праздники. Почему? В Троицу, на Рождество тогда на площади у монастыря (где сейчас находится детская исправительная колония — от ред.) устраивались большие ярмарки. Даже медведей привозили — они на задних лапах ходили. Ждали праздников все: от мала до велика. Взрослые после службы — на ярмарку, а мы, мальчишки, — на карусели. Уж больно покататься любили. Целыми днями на них висели… Раньше в Раифу очень много людей приходило. Со всей округи. Ничего не пугало: ни непогода, ни расстояния. Из Ильинки минут 40 ходу, а нам, мальчишкам, и того меньше — бегом, вперед родителей.

Рассматривая старые фотографии на стенах редакционного кабинета, вспоминал Григорий Ефимович детство, узнавал постройки того времени. Многое, конечно, уже стерлось из памяти, но яркие моменты вряд ли когда забудутся…

— По этой лесной дороге сотни раз ходили. Дорога от Ильинки называлась Малым бором. Грибов, ягод вокруг — несчесть. Здесь и в то время был заповедник, поэтому больно-то не пускали. В здешних лесах и лисы, и барсуки водились, и волки. Рыбку ловили — я и до сих пор любитель порыбачить. В местечке, где сейчас раифская автобусная остановка, два больших пчельника держали — монастырь-то богатый был. На Медовый спас, помню, прибегал сюда с ребятишками с кружками, с мисками медом полакомиться — монахи в праздник всем раздавали, каждому по черпаку. А мы, мальчишки, по два раза умудрялись в очередь встать. Нас стыдили, конечно, а мы, что ж, глупые еще совсем, чашки бы вымыть надо, чтобы не догадались…

Но это все так, баловство! Конечно, когда в храм заходили, сразу тихими становились. Помню, что в двадцатые годы, как и сегодня, подросточки во время службы прислуживали. Я это очень хорошо запомнил, так и стоит один перед глазами: небольшого росточка паренек в подряснике кадило подает. А прихожан на службе — сотни.

Помню и крестные ходы. Когда в престольный праздник иконы Пресвятой Богородицы «Грузинская» возвращалась в Раифскую пустынь, мы ходили встречать ее в Васильево, на Волгу. Столпотворение было. Как демонстрация, сплошным потоком шли. Ее несли на больших длинных жердях. Из Васильево — пешком через Ильинку в Раифу, затем ее провожали в Седмиезерскую пустынь, там она и зимовала…

1930 год, когда ГПУ произвело аресты оставшихся в монастыре монахов, Григорий Ефимович почти не помнит. Только по рассказам старших. Знает, что шесть насельников обители были расстреляны… Монастырь закрыли, превратили в колонию… «Колонисты частенько убегали, — вспоминает Григорий Ефимович, — даже в Ильинку и в Белобезводное прибегали…».

В 1932 году Григорий Ефимович уехал из этих мест. Но в 1939 году, отслужив в армии, он снова вернулся в Казань. Всю войну проработал на военном заводе, строил самолеты. Много лет был секретарем парторганизации…

— Я тогда почти не появлялся в Раифе, но знал, что здесь происходит. У меня сад рядом, 25 лет уже. Так что вся история перед глазами… Сколько воды утекло. Вот и жизнь проходит. Жены моей уже нет на этом свете. Нет и сына Виталия. Он военным летчиком был. Трагически погиб в Германии в 1973 году. Дочь Тамара с семьей подалась в Мордовию, поближе к Санаксарскому монастырю, теперь там дом строят. А я вот здесь… В Раифу приезжаю, к святыни приложусь и жить вроде легче становится.

Ольга Крестинина

P.S. Прощаясь, Григорий Ефимович передал нам свое стихотворение о Раифской пустыни.

Предлагаю вам я на досуге

Монастырь Раифский посетить,

Оставив городские звуки,

Себя благодатью окружить.

 

Дорога к храму — загляденье.

Вековые сосны кругом стоят.

Монастырского леса деревья

Своим нарядом удивят.

 

Когда подъедешь ближе к храму,

Увидишь стены впереди,

И колокольня величаво

Стоит там леса посреди.

 

Когда войдешь ты в храм Грузинский,

Внутри увидишь — лепота!

Куда ни взглянешь, ни посмотришь

— все неземная красота.

 

Посетите ту обитель,

Где мальчишкой я бывал.

Раифу кто еще не видел,

Тот очень много потерял.