Возрождение

В XX ВЕКЕ РОССИЯ пережила длительный период принудительного атеизма. Борьба с религией, которая велась с небывалым упорством многие десятки лет, катастрофически сказалась на всех сферах личной, общественной и государственной жизни.

Огромные потери понесла русская культура, потому что она очень тесно связана с Православием. Важнейший, основополагающий элемент культуры — язык. До революции 1917 года все знали церковнославянский язык — он изучался во всех школах и был естественной и неотделимой частью народного бытия.

Очень близкий к старославянскому — а позднее к русскому — церковнославянский язык, тем не менее, изначально был специальным языком славянского Православия. Можно сказать, что церковнославянский язык есть духовный язык славянских племен. После революции 1917 года он был изъят из школ. Была сделана попытка вырвать духовный язык русского народа. Огромная часть народа, потеряв духовную жизнь, утратила и духовный язык. Стал возникать другой язык — антидуховный и демонический, наполненный невероятно скверными словами.

НЕCКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД в России стала возрождаться, по милости Божией, церковная жизнь, и сразу остро стал вопрос языка. Во многих местах стало возобновляться преподавание церковнославянского языка. Но в то же время появились люди, которые стали говорить, что, мол, в целях духовного просвещения нужно приблизить богослужение к пониманию современного человека, а для этого следует перевести богослужение на современный русский язык. Иначе будто бы русские люди не обратятся к Православию. Сторонники такой теории хотят, по-видимому, организовать духовную — как они говорят — жизнь без духовного языка. Язык есть основное средство связи. Духовный язык есть духовное средство связи. Можно ли построить прочное каменное здание без связующего раствора? — Конечно нет. Только плохие строители «экономят» на цементе и извести.

В церковной жизни и — шире — в жизни всего православного общества в России и в других православных славянских странах таким связующим является церковнославянский язык.

Отказ от церковнославянского языка или требование его переделки есть, по существу, продолжение той борьбы с православной духовностью, которая началась в 1917 году. Чудовищная идея перевода богослужения на русский язык могла появиться только в условиях полного упадка и развала культуры, которые являются следствием атеистической политики предшествующего периода. Отказ от церковнославянского языка есть десакрализация богослужения. Но утрата сакрального есть профанация Церкви. А это уже является духовным преступлением.

К тому же вполне очевидно, что утрата церковнославянского языка нанесет смертельный удар русской культуре, а вместе с нею — национальному сознанию. Ибо ясно, что подлинная культура, как и национальное сознание, существует только в исторической преемственности. Потому что народ существует в историческом времени, и при этом он есть, прежде всего, духовный организм. И изменение языка есть изменение жизни народного организма и, следовательно, природы народа, или, говоря по-современному, его менталитета. Но не секрет, что именно изменение русского менталитета ставят своей задачей бесчисленные секты, «церкви», партии, разведки и прочие демонические силы, ныне свободно орудующие в России.

ЕСЛИ НЫНЕ умаляющийся русский народ хочет существовать, он должен бдительно беречь свои сокровища, и среди них одно из главных — церковнославянский язык, дарованный Церковью.