Статьи

Проблема отцов и детей существовала во все времена. Еще в египетских папирусах встречаются жалобы на то, что дети не почитают своих родителей, и на то, что нынешние времена гораздо хуже прежних... Вряд ли можно было когда-нибудь отыскать пожилого человека, который бы признал, что сегодня живется лучше, чем вчера. И это не субъективное ощущение стариков, а, увы, объективная реальность жизни падшего человечества. ЕСЛИ И УЛУЧШАЕТСЯ МАТЕРИАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА, ТО НРАВСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ ДЕГРАДИРУЕТ.

И это процесс настолько интенсивный, что он становится заметным каждому поколению. Это становится понятным только во взгляде на человека как на существо вечное. Только в этом контексте можно понять роль нравственности — ее связь с бытием, а не с бытом. А вечного человека никогда не сможет удовлетворить БЫТ, ибо он жаждет БЫТИЯ.

Человек не может жить без религии, без веры. Если он не верит в истинного Бога, то он создает себе идолов. Если он не верит ни в Бога, ни в идолов, он становится атеистом. Но атеизм — такая же религия, как и все прочие! Атеист лишь присваивает материи то, что принадлежит Богу...

Иначе говоря, человек не мыслим без религиозного чувства. И даже там, где человек отрицает это чувство, он его парадоксальным образом утверждает.

Но если это религиозное, нравственное чувство, диктующее человеку, что можно делать, а чего нельзя, притупляется в нем, то ощущение жизни меняется. Теряется непосредственное ощущение причастности к вечной жизни. Уходит чувство полноты и радости жизни — именно поэтому человеку кажется, что жизнь стала хуже... А так как безнравственная жизнь очень быстро разрушает и человека, и мир, то это ощущение потери чего-то главного в жизни заметно становится каждому поколению.

Поэтому и сама проблема отцов и детей — это прежде всего нравственная проблема, проблема потери непосредственного религиозного чувства, которое действует через совесть. Проблема поколений в конечном итоге сводится к проблеме атрофии совести, причем с обеих сторон: как со стороны Отцов, которые, думая только о себе, не чувствуют никакой ответственности за жизнь следующего поколения, так и со стороны Детей, которые не проявляют заботы о родителях, потому что это мешает их собственной жизни.

Если нет чувства вечной жизни, то, естественно, каждое поколение захочет взять от жизни все, что ему причитается, и даже то, что не причитается, — ведь другой жизни нет. Поэтому каждое последующее поколение вырастает более безнравственным, порождая, в конце концов, нравственных уродов — монстров, которых, кроме своего благополучия, уже вообще в жизни ничего не интересует.

Язычники избавлялись от своих немощных предков. В Древней Греции, например, стариков сбрасывали со скалы. Похоже, сегодня мы снова возвращаемся во времена язычества. Эвтаназия (намеренное устранение безнадежно больных людей) по существу является таким же языческим обычаем «сбрасывания со скалы». Сам факт, что эта проблема вообще стала предметом обсуждения, говорит уже о том, что христианские критерии оценки жизни исчезли в обществе.

Но изменилось и отношение старшего поколения к младшему. Старшее поколение также желает взять свое и потому не отпускает из своих рук то, что оно завоевывало в конкурентной схватке за блага жизни с предыдущим поколением.

Так жизнь превращается в сплошную битву за доступ к кормушке, в которой выживает сильнейший.

Истории известны и другие отношения между поколениями. За что старикам всегда оказывалось особое почтение? Не за власть, не за богатство — только за мудрость, за опыт осмысления жизни, которым обладает старый человек и который еще не успел приобрести молодой. В этом была цементирующая связь поколений, которую невозможно никакими внешними воздействиями разрушить, ибо это была внутренняя, глубинная связь.

Атрофированным религиозным чувством невозможно ничего узнать об этом подлинном бытии. Поэтому современный человек находится в замкнутом кругу ложных представлений о мире: безнравственная жизнь, подобная жизни животных, не дает человеку познать подлинную жизнь, а отсутствие знания об этой жизни мешает нравственному обновлению человека. Поэтому-то сегодня и старикам нечего сказать молодежи — у них нет накоплений подлинной мудрости! Бунт молодых возникает там, где иссякает духовная мудрость. Бунт молодых циничен, потому что они обнажают лицемерие, которое уживается на всех уровнях жизни. Молодежь еще не испорченным лицемерной жизнью взглядом видит, что реальная жизнь не соответствует тем громким словам, которые мы все любим произносить по любому поводу. Отсюда ее нигилизм и агрессия. Молодежь чувствует себя обманутой...

Проблема связи поколений — это проблема духовная. В этом смысле интересно взглянуть на Православие как на традицию отеческую, то есть ту традицию, в которой происходит передача живого духовного опыта от отцов к чадам. Здесь формируются новые отношения отцов и детей, не конкурентные, разрушительные, а заботливые, созидающие и взаимообогащающие.

Собственно, и государственная жизнь в России мыслилась как преемственность поколений. Старшее поколение совершало жертву для будущих поколений, трудясь впрок, осваивая пространства, создавая материальные и храня культурные богатства. Младшее же поколение понимало — ему оставили в наследство то, чем не воспользовались сами, что мудро сохранили для них, это и их понуждало совершить такую же жертву для своих детей и внуков. Недаром и само государство у нас называлось Отечество, этим указывалось на его самый существенный признак — на преемственность от отцов.

То, что жизнь нашего государства самым теснейшим образом связана с Православием, не могло не повлиять и на государственную жизнь. Само Отечество мыслилось как оплот Православия, а понятие «русский» — как христианин (крестьянин).

Отказ от традиции отцов, от живой связи поколений будет гибелью России, ибо Русь как государство сложилось с зарождением христианства. Без Православия Россия перестанет быть Россией, а станет такими же разрозненными племенами, какими она была до принятия христианства.

Но сегодня совершается именно такой процесс. Остановить его может только осознание нами, что русскость заключена в Православии, в христианстве. Если мы не удержим Православия, то мы как страна, как государство, как Отечество, рождающее сынов, исчезнем, ибо Отечество — это  понятие духовное, а не географическое.

Однако с исчезновением России, воплощающей общехристианские идеалы, и у мира выжить шансов не останется. Ибо новое язычество с волчьими законами животной жизни, которые оно активно насаждает, погубит мир. Мир стоит только до тех пор, пока он рождает человека для жизни вечной. Без нравственного изменения войти в вечную жизнь будет уже невозможно, но новое язычество, новая эпоха (New Аде) приносит с собой и новое сознание (что человек — разумное животное), в котором не остается места нравственности.